Савмак. Пенталогия (СИ)

  Дабы их отъезд не походил на бегство, царевичи и их скифские охранники шагом выехали за ворота, и лишь переехав узкий, скользкий от дождя и нанесенной копытами грязи мост, перевели коней на рысь. Проскакав неспешно по земляной дамбе через шелестевшую мёртвыми коричневыми листьями камышей речную пойму, скифы свернули с уходящей по косогору на север дороги и, пропав ненадолго из виду за цепочкой свеженасыпанных продолговатых курганов, вскоре показались на склоне тянувшейся от моря на запад возвышенности, припустив размашистым галопом по следу прошедшего тут войска к реке Бик.

  После того, как феодосийские всадники, выяснив, для чего он остался, ускакали дальше к Северной стене вслед за уходящим скифским войском, Октамасад решил не ждать, пока греки расчистят и откроют южные ворота, а поскакал со своим отрядом к уже открытым Малым. Командир охранявшей тесный проезд стражи, выслушав скифского вождя, дозволил ему проехать в город лишь с двумя слугами и то, лишь после того, как тот, срезав с кафтана серебряную бляшку, отдал её в качестве въездной платы за себя и двух своих людей. Остальным восьмерым Октамасад, надеясь скоро управиться, велел ехать к западным воротам и ждать его там.

  И в воротах, и едучи шагом по центральной улице, и на самой агоре, многолюдной, несмотря на зарядивший дождь, Октамасад добросовестно расспрашивал каждого встречного, есть ли в городе пленные скифы. И каждый раз он получал отрицательный ответ. Оставалось лишь дождаться правителей города во главе с политархом, как раз заседавших за закрытыми дверьми в пританее (куда стража Октамасада, разумеется, не впустила), чтобы задать им тот же вопрос и затем с чистой совестью пуститься вдогонку за скифским войском.

  Минут двадцать спустя один из телохранителей Октамасада неожиданно увидел выехавшего на агору со стороны Малых ворот Ашвина и указал на него хозяину. Обрадовано заметив на другой стороне возвышавшихся над низкими полотняными крышами торговых палаток трёх конных соплеменников, Ашвин направил мышастого к ним. Ворона с ним не было.

  Октамасад ещё издали угадал по виноватому и растерянному лицу юного слуги, о чём пойдёт речь, и сурово свёл брови. Подъехав, Ашвин тонким слезливым голосом рассказал, что Ворона у него отобрали греки, сказав, что это их военная добыча, хотели захватить в плен и его самого, но затем отпустили. Двое греков повели Ворона на аркане в город. Ашвин поехал за ними и проследил, в какой дом они его завели. В завершение своего рассказа, Ашвин, чуть не плача, попросил младшего брата своего господина вызволить Ворона.

  - Эх, ты, раззява! Как же это ты упустил коня? - обругал Октамасад сквозь зубы виновато потупившегося слугу. - Убить тебя мало!.. Теперь из-за тебя Скилаку придётся ни за что, ни про что отдать грекам кучу золота. Я б на месте брата тебя, дурака, самого отдал грекам в обмен на Ворона! Только Ворон стоит тридцати таких олухов, как ты!.. Ладно, узнаю, сколько греки потребуют за коня, а там пусть Скилак решает.

  Через несколько минут высокие, двустворчатые с бронзовыми завитушками и длинными полированными ручками двери пританея наконец отворились, и на верхнюю ступень между квадратными известняковыми колоннами вышел с красным фригийским колпаком на вихрастой голове молодой глашатай. Подозрительно покосившись на мокших под дождём чуть в стороне у подножья лестницы четырёх скифских всадников, он подождал, пока большинство томившегося под портиками народу переместится поближе и громким поставленным голосом объявил о только, что принятых отцами города решениях. Сегодня после захода солнца павшие при обороне города феодосийцы будут перенесены из сада Хрисалиска на некрополь. Следующие три дня объявляются праздничными и будут посвящены благодарственным жертвоприношениям и молитвам всем феодосийским богам за избавление города от варварского нашествия.

  Вскоре, стуча высокими, украшенными резьбой и самоцветами посохами по квадратным плитам, вышли из пританея и сами "отцы" во главе с Хрисалиском. Проворно спрыгнув с коня, Октамасад заступил дорогу медленно спускавшемуся по широкой четырёхступенчатой лестнице старцу, на которого ему указали, как на главу городской общины.

  Пристально глядя сверху вниз из-под накинутого на голову глубокого капюшона, пришитого к его длинному, тёмно-вишнёвому с золотой окантовкой паллию, в круглое щекастое лицо и хитрые кошачьи глаза незнакомого знатного скифа, назвавшегося братом вождя напитов и другом царя Палака, Хрисалиск спокойно выслушал его и ответил, что, насколько ему известно, никто сражавшихся в городе скифов в плен не сдался. То же самое ему подтвердили и другие правители города, остановившиеся с любопытством за спиной и по бокам Хрисалиска.

  - А что - у вас пропал кто-то важный? - спросил Хрисалиск.

  - Нет, нет! - поспешно возразил Октамасад. - Просто, некоторых наших воинов, не вышедших из города, не нашли среди выброшенных волнами на берег тел, вот царь Палак и послал меня выяснить...