Савмак. Пенталогия (СИ)

  - И то, это не покрыло и четверти от необходимого. Отец уехал с Делиадом в Пантикапей, чтобы помочь Герее собрать недостающую сумму. О, мой милый мальчик! Когда я теперь снова тебя увижу?! - простонала с надрывом несчастная мать, заламывая руки, и из уголков её глаз скатились к губам по проложенным в слое пудры на круглых щеках бороздам две крупные слезы. - А как подумаю, что мои прекрасные украшения напялят на себя степные дикарки, так прямо сердце готово разорваться от обиды...

  В эту минуту вернулись с кухни рабыни, неся на вытянутых руках большие медные тарели, уставленные разнообразными кушаньями и напитками: Мелиада с детских лет была большая любительница вкусно поесть! Отдавая должное талантам хрисалисковой поварихи и разбавленному на две трети тёплой водой сладкому лесбосскому вину с имбирем, женщины продолжили разговор за трапезой, под конец которой обе заметно опьянели.

  - Ну так что же, милая, можно мне взглянуть на твоего раба? - спросила Мелиада, после того как все прочие темы разговора были исчерпаны, а желудки насытились.

  - Ах, моя дорогая Мелиада! После того, как я узнала, что ты пожертвовала все свои драгоценности для спасения несчастного Левкона, у меня просто язык не поворачивается предлагать тебе какого-то раба, хотя лечение его раны обошлось нам не дешево.

  - Пустяки! Серебра-то у меня достаточно, - махнув рукой, поспешила развеять сомнения засмущавшейся гостьи Мелиада. - Так он был ранен?

  - Да, он получил удар по голове во время того ужасного сражения на городских улицах и, попав к нам в плен, три дня пролежал без сознания. Но теперь с ним всё в порядке, осталась лишь небольшая ссадина на темени, которая станет незаметна, как только отрастут волосы.

  - Что ж, посмотрим...

  Мелиада отправила одну из своих рабынь на Малый двор с приказом Пакору привести сюда молодого скифа, а другую послала за Исархом.

  Через пару минут Пакор ввёл в будуар Мелиады смущённого скифского юношу, властно сжимая левой рукой его худощавое плечо. Сорвав с его головы колпак, он вытолкнул его на середину комнаты и, заложив большие пальцы рук за висящий свободно на брюхе поверх длиннополого коричневого хитона белый кожаный пояс, остался стоять у двери. Блюда с остатками еды были к этому времени убраны, а столик возвращён на прежнее место у стены правее кушетки.

  Велев ждавшему в центре комнаты повелений Исарху осмотреть рану, Мелиада устремила внимательный оценивающий взгляд на лицо юного варвара. На его недавно обритой лекарем голове только-только начала отрастать светлая щетина, но высокий прямой лоб, серповидные светлые брови, тонкий с небольшой горбинкой у переносицы нос, овальные небесно-голубые глаза, небольшой, округлый, покрытый первым светлым пушком подбородок, плавные, как у девушки, изгибы скул, а главное - его пухлые ярко-розовые чувственные губы с первого же взгляда зажгли в сердце Мелиады искру желания.

  - Как его зовут? - спросила она глядевшую с улыбкой на стоявшего, робко потупившись, в трёх шагах от её кресла красавчика-раба Масатиду.

  - Я не помню. У этих варваров такие непроизносимые имена.

  - Как тебя зовут? - обратилась Мелиада к юноше.

  Пленник молчал, устремив тоскливый взгляд на расшитые серебром меховые полусапожки на толстых, как колоды, ногах Мелиады.

  - Он что, немой?

  - Нет, но он пока что не понимает нашу речь, - пояснила Масатида.

  - Госпожа хочет знать твоё имя, - обратился от двери к пленнику по-скифски Пакор.

  - Сав... Сайвах, - запнувшись, промямлил чуть слышно юноша.

  - Как? Сай?.. Сай - это же, кажется, по-ихнему "царь"? Он что, царского рода? - удивилась Мелиада.

  - Нет, он был конюхом у одного из скифских этнархов, - ответила Масатида.

  - Сайвах означает "Славен царь" или "Слава царю", - пояснил Пакор.

  - Ну хорошо. Исарх, сними с него хитон и осмотри всего хорошенько, - велела врачу Мелиада.

  - Сними с себя одежду и обувь, - строго скомандовал Пакор. - Лекарь должен осмотреть тебя.

  Уши, лицо и шея юноши тотчас вспыхнули густым румянцем, что тоже очень понравилось Мелиаде, на губах которой впервые за весь этот тягостный день появилась улыбка.

  Несколько долгих мгновений поколебавшись, Савмак повиновался. Только лишь мысль о том, что так нужно для побега, понудила его, преодолев стыд, обнажиться перед глазевшими на него насмешливо со всех сторон двумя знатными женщинами и шестью молодыми служанками.