Савва Мамонтов

Вулкану, извергающемуся добрыми деяниями, имя которому Савва Иванович Мамонтов, нужен был подходящий кратер. И он сыскал место для нового кратера. Мы уже говорили, что в «Новом времени» инженер и писатель Гарин-Михайловский напечатал статью о проектируемой железной дороге вдоль западной границы Китая от Томска через Барнаул, Семипалатинск, Верный до Ташкента, длиною с лишком в две тысячи верст, стоимостью до ста пятидесяти миллионов рублей. Этот проект, очень важный не только для страны, но и для Китая, Гарин-Михайловский посвящает Витте, о чем письмо Савве Ивановичу от 23 июля 1898 года: «Я докладывал министру о Ташкентско-Томской дороге после его возвращения. Он весь за эту дорогу и собирался делать государю доклад. Я передал ему наши записки. Слыхал, что и военный министр за эту дорогу».

Казалось бы, о чем беспокоиться? Впереди сложнейшая, замечательная работа, новый уровень богатства — мировой уровень! — мировое значение имени, дома.

А вместо этого через год всего великий строитель, радетель о благополучии страны оказался в положении заурядного растратчика, жулика средней руки.

Ударили в спину. Ударил Витте. Уже во время судебного разбирательства был пущен слух, позже подхваченный всеми биографами Мамонтова. Дескать, Савва Иванович — жертва вражды между всесильным министром финансов С. Ю. Витте и восходящей звездой русской политической жизни министром юстиции Н. В. Муравьевым. Это тот самый Муравьев, за которого вышла замуж актриса Климентова, любовь Василия Дмитриевича Поленова.

У многих биографов объяснение причин краха Мамонтова укладывается в одном абзаце.

Установив крупную недостачу в кассе Ярославской железной дороги, Муравьев решил, уничтожив Мамонтова, подкосить Витте, уличить министра финансов во взяточничестве. Витте, чтобы спасти собственную шкуру, ничего не оставалось, как выдать Мамонтова на заклание.

Все это чепуха. А вернее, сокрытие истины. Ревизоров к Мамонтову послал сам Сергей Юлиевич, его люди установили недостачу в кассе Ярославской дороги. Документ о взятке директору Железнодорожного департамента был следствием найден. Но Витте отнюдь не погиб, замял без особых хлопот это неприятное для себя и для министерства дельце. А вот коммерции советника, купца в третьем поколении, знатока человеческой натуры Савву Ивановича Мамонтова надули, как мальчишку. Облапошили на глазах всей честной публики, раздели догола при полном сочувствии царя, царских советников, купечества, деятелей отечественной культуры, всего русского народа. Потянули за ниточку, смотали в клубок все нажитое Саввой Ивановичем и отпустили с миром доживать. Может, потому и не добили до конца, чтобы примером был для неслухов, для залетающих высоко, куда русскому человеку залетать не следует.

О деле Мамонтова и впрямь можно рассказать совсем коротко.

Чтобы продать казне Донецкую железную дорогу, Савве Ивановичу пришлось купить паровозо- и судостроительный завод Семенникова. Как было не согласиться на такое условие, когда ставил его сам Витте, министр финансов. Большая часть вырученных за продажу дороги средств канула на восстановление завода, этой огромной развалины. А завод-то изготовлял не только гражданские, но и военные суда, поставлял на рынок отечественные паровозы. Завод был куплен в 1890 году. С той поры он именовался Невским. Мамонтов поднял его из руин финансовых, производственных, сделал доходным, очень нужным стране.

Добившись концессии на строительство Ярославско-Архангельской железной дороги, Савва Иванович довеском получил завод промышленника Глотова, в долгах, как в шелках, тот самый Нижнеудинский, Николаевский. Чтобы возродить это производственно-финансовое ничтожество, пришлось брать деньги из кассы Северной дороги. Разумеется, власти «не замечали» подобного нарушения финансовой дисциплины.

Мамонтов, взваливая на себя махины-развалины, думал о будущем. О едином концерне. Николаевский металлургический завод — это сырье для Невского. Свой металл, свои рельсы, свои шпалы, свои паровозы. Нужно и вагоны свои иметь. Начинается строительство в Мытищах вагоноремонтного завода.

Сколько веревочке ни виться, говорят в народе…

1826 верст Ярославско-Архангельской бездоходной дороги, дороги будущего, истощили семейную казну Мамонтовых, но это был не крах, ступенька к новому благополучию. Деньги должны были вернуться со строительством линии на Вятку. Сибирско-Средне-Азиатская железная дорога превратила бы дом Мамонтовых в могущественную финансово-промышленную империю.

На все эти грандиозные затеи реакция Витте, который до сих пор ходит у нас в государственниках, была зловеще быстрой.

Концессию на строительство железнодорожной ветки Петербург — Вологда — Вятка у Мамонтова отобрали и передали в казну. Государственный указ отменил постановление Комитета министров, органа декоративного и неправового. Николай II, впрочем, бумажку подмахнул.

Дело было настолько нечистое, противозаконное, что министр финансов даже не пытался отмыться от грязи. Он влез в нее с головой: организовал судебное дело Мамонтова.