Сажайте, и вырастет

— Подождите, — негромко сказал второй человек с гримасой легкой досады на костистом лице. — Не надо так. По-хорошему надо…

— По-нормальному! — возразил человек в свитере.

— По-нормальному — за такое на куски попилить мало! — эмоционально высказался третий участник дискуссии. — Человек с ним работал! В тюрьму за него пошел! Здоровье там оставил! Все сделал! И что в ответ? Роги?

— А что у тебя со здоровьем? — поинтересовался Белый Свитер, повернувшись ко мне и смерив меня с ног до головы заинтересованным взглядом.

— Не жалуюсь, — хмуро ответил я.

— Скажи как есть.

— Ну, три зуба оставил, плюс — сколиоз. Переболел менингитом. И, естественно, палочка Коха…

— Естественно, — согласился обладатель костистого лица. Третий тоже кивнул, понимая, о чем речь.

— Я тоже отсидел в тюрьме, — вдруг тихо заметил Михаил.

Мы, все четверо, засмеялись. Костистый повернулся к Михаилу:

— Где? В какой? Месяц в «Лефортово» — это что, отсидел? Слышь, о чем ты, друг? Ты больше никогда никому такого не говори! «Лефортово»! Тоже мне, тюрьма!

— Кстати, — спросил Третий, — а что ты там говорил насчет «воровал»?

— У меня есть документы, — срывающимся голосом произнес Михаил. — Из них, типа, можно понять, что Андрей… подворовывал. Из нашего собственного, типа, бизнеса… Лично для себя… Именно поэтому я ничего ему не отдал.

Сбиваясь и путаясь, потея и запинаясь, мой бывший друг уже пытался рассказать здесь эту историю. Неизвестно, когда он ее придумал. Может быть, три года назад. Или, наоборот, вчера — в ночь перед разговором.

— Знаешь, куда надо засунуть твои документы? — спросил человек в белом свитере.

— Не будем грубиянами, — дружелюбно провозгласил Костистый. — Незачем. У нас же не разборка, в конце концов. А чисто дружеский разговор.

Миша стряхнул куски пластмассы с ушей и шеи.

— Андрей крал мои деньги, — упрямо повторил он.

— Ладно, пусть ты прав, — произнес Костистый, и по тону и тембру высказанного сразу стало ясно, что он — человек большого терпения. — Пусть ты прав! Пусть Андрей у тебя воровал. Много украл?

— По моим подсчетам, как раз выходит та сумма, которую я ему задолжал. То есть, — Михаил сглотнул, — я сначала честно собирался возвратить ему его долю, но вдруг случайно выяснил, что мой человек подворовывал… по-тихому… все три года…

— То на то и вышло! — понял Третий. Михаил с надеждой задергал головой.

— Да… — протянул Второй. — Хорошо. Подворовывал. Пусть! А теперь расскажи нам… — повисла и зазвенела короткая пауза, — пожалуйста… — вторая пауза ощутилась как почти невыносимая, — вот что: куда ты дел уцелевший миллион? У вас ведь был на двоих — миллион?

— Полтора! — ответили одновременно я и Михаил, с одинаковыми горделиво-ревнивыми интонациями.

Преступные люди заулыбались.

— И где же теперь эти полтора миллиона? Куда ты их дел?

— Потерял, — пробормотал Михаил после небольшой паузы.

— Потерял? — удивленно переспросил Белый Свитер. — Это как? На улице обронил, что ли?

— Я вложил деньги в несколько сделок, и везде… типа… в общем, миллион — ушел.

— Расскажи, — предложил Костистый. — Да не жмись, не бойся, тут все свои. Только не обманывай. Нас обмануть непросто. Мы сами такие. Обманщики, преступники. Я аферы кручу. Он, — кривой палец с темным ногтем протянулся к Белому Свитеру, — силой отнимает у людей имущество и деньги. Бандит. А он, — палец перешел на Третьего, — ворует. Всю жизнь. Больше ничего не делает. Ворует и сидит. Отсидит — опять ворует. Потом опять сидит. Выйдет — снова ворует… Так что не обманывай нас, дружище, хорошо?

Михаил вздохнул — негромко, очень манерно.

Я немедленно понял, что он играет. Тянет время. Впав от страха в подобие ступора, он решил, что будет терпеть тяжелый разговор до тех пор, пока он не кончится. А потом — сбежит.

— Шестьсот тысяч, — начал бывший друг, — я инвестировал… в недвижимость… в нежилые помещения в Москве. Те, кто все делал, обещали быструю прибыль… Но потом выяснилось, что вся операция — блеф. Деньги пропали.

— Все шестьсот? — уточнил Третий.

— Да.

— Так, — кивнул Второй. — И что ты с ними сделал?

— С помещениями? Белый Свитер издал тяжкий стон, встал с кресла и принялся промеривать шагами комнату.

— С людьми! — слегка раздражаясь, сказал Костистый. — С теми, кто тебя опрокинул! С этими аферюгами, с плохими людьми, укравшими из твоего дома твой хлеб, — что ты с ними сделал? Убил их? Порезал на куски? Закопал? Посадил в подвал на цепь?

Михаил опустил глаза.

— Ничего не сделал. Молчаливый Третий мрачно продул зуб.

— Ясно, — кивнул Костистый. — А остальное? От миллиона отнять шестьсот — останется четыреста. Где эти четыреста?

— Тоже, — промямлил бывший босс, — пропали.

— Каким образом?

Михаил переменил позу и шмыгнул носом.

— В Белоруссии, — почти шепотом сказал он, — ко мне пришли люди — я их знал много лет — и предложили купить партию, типа, текстиля. Ткани. Обещали тут же помочь выгодно все распродать. В течение месяца или двух я предполагал, типа, удвоить деньги…

— И что потом?

— Оказалось, что товар, типа… неликвиден.

— На четыреста тысяч долларов тебе впарили лежалые тряпки, да?

— Что-то вроде этого.