Сбежавшая невеста

«Чикаго-ого-го» было пьесой одной актрисы, но в моем лице она получила идеальную дублершу. Джо непрерывно распевала When You’re Good To Mama и прочие ключевые номера мюзикла в ванной и спальне, так что я вскоре выучила их наизусть, включая большую часть воплей. Иногда я передразнивала ее перед зеркалом в ванной, пока Джо топталась в гостиной. Если Джо и на работе репетировала с тем же рвением, строители Кэлли Гамильтон наверняка сошли бы за подтанцовку.

Гримерки как таковой у комнаты над пабом не было – Джо реквизировала для себя самую большую туалетную кабинку и приклеила на двери звезду. Как только она удалилась, чтобы нанести на лицо слой грима, я стала прогуливаться у выносных столиков снаружи, ожидая Лео.

И, как обычно, стоило мне увидеть, как он появляется из-за угла, как у него поднят воротник пальто для защиты от ветра, как блестят его волосы в свете фонарей, и мне пришлось быстренько себя ущипнуть.

– Привет. – Улыбка озарила лицо Лео, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня в губы и нежно обнять за плечи. – Давно ждешь? У тебя очень мило порозовели щеки.

– Что? О нет, я… – начала я, прикасаясь к лицу, потому что то фото в «Мейл» заставило меня переживать из-за своих красных щек, но Лео меня остановил.

– Нет, розовые, как будто ты каталась на лыжах. Это мило. – Он притворно нахмурился. – Отправить к тебе моего личного тренера по приему комплиментов?

– А у тебя и такой есть?

– Есть, – ответил он. – Моя мать.

Он взял меня за подбородок и погладил большим пальцем под ухом.

– Первый урок бесплатно: если я говорю, что ты потрясающе выглядишь, просто улыбнись и поблагодари, хорошо? Так, словно слышишь это тысячу раз на дню, но все равно ценишь мою попытку. Потому что ты действительно потрясающе выглядишь.

Я не могла с ним спорить. И даже не сказала ему, что не умею кататься на лыжах. Что уже было определенным шагом вперед.

Лео придержал для меня дверь из матового стекла, и я вошла в бар, очень остро осознавая, что рядом со мной идет принц. Но никто, похоже, не замечал этого. Лео сливался с толпой работников Сити в их туфлях и костюмах, вот только пальто у него было чуть лучше скроено, а шарф – из чуть более мягкой ткани. И – по крайней мере для меня – он отличался лоском, заметным за пару миль.

– Чем тебя угостить? – спросила я, выискивая в сумочке кошелек. И отмахнулась от возражений. – Нет, пожалуйста. Сегодня мой вечер. И даже не пытайся заплатить за билет, мы в списке гостей. Есть билеты, которых не купишь за деньги.

– Я польщен приглашением на премьеру. – Лео прищурился на винную карту. – Я буду…

Я скрестила пальцы и мысленно взмолилась, чтобы он не заказал шампанское, или один из тех шикарных коктейлей, которые подают в целой дыне, или еще что-нибудь стоимостью в остаток моей месячной зарплаты.

«Или, – прозвучал в голове голос моего папы, – полпинты имбирного пива, или другой девчачий напиток».

– …бутылку «Бекса», если не возражаешь.

Я выдохнула. Нормально, честно и дешево.

Я заказала нам два пива, и, когда расплатилась, мы поднялись наверх, в театральную зону, где принялись ждать. В одиночестве.

– Итак, – сказал Лео, которого явно не смущали пустые стулья вокруг, – Джо уже давно этим занимается? Это ее первое сольное выступление?

– Она каждый год отправляется на Эдинбургский фестиваль, обычно со стенд-апами о строителях, – ответила я. – Это очень смешно, но некоторые фразы приходится менять, из соображений законности. А сегодня будет ее первый мюзикл.

Пока мы разговаривали, в зал вошли и начали рассаживаться люди. Я уже не так волновалась по поводу продажи билетов. Джо разослала приглашения всему списку своих друзей в «Фейсбуке» (примерно равному населению Саутгемптона), но был четверг, а четверг, по словам самой Джо, – это новая пятница.

Лео не заговаривал о Рольфе, и я тоже старалась не упоминать об орхидеях, заполонивших наши коридоры. В этот раз они предназначались мне, а не Джо.

В пять минут девятого свет начал тускнеть. Ну, точнее, кто-то щелкнул выключателем, и Лео тут же вытянул руку вдоль спинки моего сидения. Я с удовольствием к ней прислонилась и задержала дыхание, когда Джо вышла на стену в своей серебряной трилби и сетчатых чулках, почти под гинекологическим углом поставила одну ногу на стул и открыла ярко-красный рот, чтобы запеть. Но в этот момент открылась дверь, впуская поток света и нескольких опоздавших, которые с шорохом устроились на пустых стульях.

Я обернулась посмотреть, кто вошел, но в комнате было слишком темно, и различить удалось только смутные силуэты.

Джо это совершенно не выбило из колеи.

– Вступление – лучшая часть, дорогие, как сказала актриса священнику, так что давайте начнем сначала. – Она нацепила шляпу, исчезла со сцены и повторила свой отточенный и шумный выход на подмостки.

– Это было в сценарии? – прошептал Лео, щекоча дыханием мое ухо.

– Нет. Она отработала свои огрехи на штукатурах, – прошептала я в ответ.