Сбежавшая невеста

Мое сердце разбилось при виде отчаянной надежды, преобразившей мамино лицо. Она решила, что это Келли. Пояснять не требовалось. «И это было бы вполне в стиле Келли: явиться в важный для меня момент и все испортить», – ядовито подумала я.

Папа вскочил.

– Я открою.

– Это, наверное, Ди Оверенд, – сказала я маме, которая провожала его взглядом по коридору. – Явилась показать нам тот выпуск «Хелло!». Я действительно хорошо вышла на той фотографии?

– По всей видимости, да. Но ты всегда хорошо получаешься, Эми. И всегда получалась. – Мама улыбнулась и предложила мне печенье. – Возьми еще. Папа сам делал джем!

Мы обе отчаянно напрягали слух, пытаясь расслышать беседу в коридоре, но на Ди это было совсем не похоже. Я услышала, как папа сказал: «Проходите» – невероятно вежливым тоном, от которого меня передернуло, поскольку сразу ожили воспоминания о том, как полиция впервые пришла к нам искать Келли, а затем воплотился мой худший ночной кошмар.

Не знаю, кто из нас выглядел более шокированным, мама, папа или я. Я видела наши отражения в зеркале над камином: у нас синхронно отвисли челюсти. Зрелище было не очень приятное.

А вот Лео казался абсолютно спокойным в своих джинсах, кашемировой толстовке и полупальто. Он был больше похож на голливудского актера, чем на принца. Но все равно совершенно не вписывался в крошечную гостиную моих родителей.

– Надеюсь, я вам не помешал, – сказал он с самой очаровательной из своих улыбок. – Я пытался дозвониться Эми, но у нее выключен телефон. О, это торт «Баттенберг»? Я его просто обожаю.

После чего мама, естественно, тут же в него влюбилась.

Как только я справилась с первоначальным шоком из-за неожиданного визита Лео (выпив пару чашек чая), у меня появилось время оценить, как умело он расположил к себе обоих моих родителей.

Он говорил с папой о розовом саде, он смеялся над папиными шутками, большей частью касавшимися меня (спасибо, пап). Он ел мамин торт. Не только «Баттенберг»: он перепробовал все. И попросил пару кусочков с собой. После чего мамина влюбленность превратилась в откровенное обожание.

Конец веселью едва не положила Ди Оверенд, действительно постучавшая в нашу дверь, чтобы спросить, не знаем ли мы, чей вертолет стоит на крикетной площадке в конце улицы.

– Я думала, у Пэм случится удар. – Она вытягивала шею, пытаясь понять, есть ли в доме гости. – Или вы попали в одно из тех реалити-шоу, где воссоединяют давно пропавших родственников? – мрачно поинтересовалась она.

– Ни то ни другое, миссис Оверенд, – сказала я, закрывая дверь. – И мы ничего не знаем о вертолете.

– Я видела тебя в «Хелло!»! – крикнула она в щель для писем. – Просто поразительно, что в наши дни умеют графические редакторы, а?

Я искренне радовалась тому, что Лео с моими родителями основали в гостиной Общество Любезностей, но все же, должна признаться, боролась с довольно неприятными чувствами.

Я вдруг очень остро осознала, какой маленький у нас дом и как его переполняют вещи, перевезенные из нашего старого коттеджа. Медные бляшки, так органично смотревшиеся на бревенчатых стенах коттеджа, здесь казались аляповатыми и дешевыми, а по коридору приходилось протискиваться, чтобы не сбить с полок мамин расписной фарфор.

Лео расслабился в скрипучем плетеном кресле, раньше стоявшем в комнате с нашим пианино, а мне хотелось объяснить ему, почему мои чудесные папа и мама живут в этих жутких захламленных комнатах, почему они молча пожертвовали тем, что любили, и переехали сюда, где их никто не знал.

Но я не хотела об этом думать и уж точно не хотела рассказывать ему о Келли, так что все превратилось в жгучее раздражение из-за того, что Лео заставил меня все это испытать: романтический жест миллионера вынудил меня защищаться, а не очаровал своей широтой.

Я мыла чашки чуть дольше, чем требовалось. Так долго, что Лео отправился меня искать, и я впала в панику при мысли, что он захочет воспользоваться нашим туалетом, где громоздились стопки старых номеров журнала «Частный сыщик»[43]. Я до переезда в Лондон не знала, что читать в туалете едва ли не хуже, чем держать свинью на заднем дворе.

– Вот ты где, – сказал он, обнимая меня за талию. – Пойдем к нам, твоя мама как раз рассказывает чудесную историю о том, как ты получила свою первую награду на овощной выставке, вырастив тыкву размером с себя.

– Только не тыквенную историю! – застонала я.

– И мне пообещали рассказ о тебе и качелях. – Лео поиграл бровями. – Но для него, как выяснилось, обязательно твое присутствие.

Я отодвинулась и схватила чайное полотенце.

– Что такое? Думаешь, я не готов к истории про качели?

Я развернулась и понизила голос так, чтобы меня не услышали родители.

– Как ты узнал мой адрес? – прошипела я.

– Спросил у Джо. – Лео, похоже, удивил мой дикий взгляд. – А что? Это государственная тайна? Ты под программой защиты свидетелей?

– Нет, просто я хотела дать родителям время, чтобы… подготовиться. – Я указала взглядом на груды ящиков из-под рассады и старых газет, готовых отправиться в компост.

– Зачем? Мне не нужна красная ковровая дорожка, – сказал Лео.