Сбежавшая невеста

– Тогда давай дежурить вместе, – присела у постели больного. Только сейчас заметила цепочку у него на шее. Серебряные звенья почти впились в кожу. Попыталась поправить – и вдруг замерла, не веря своим глазам. Оказалось, на цепочке был кулон. Более того, я знала, кому он принадлежал. Виноградная лоза над магическим кубком. Герб моей матери.

– Что такое, Ливи? – в серых глазах Сандера мелькнула тревога.

– Ничего, – пробормотала, отворачиваясь. Может, ошиблась? Но разве бывают такие ошибки? Нет, это определенно герб Лауренов. Но откуда он у Велеора? Он знал кого-то из маминой семьи? Кого? Род почти исчез. Оставалась только мама и её сестра. Обе вышли замуж, и Лауренами давно не были. Едва подавила в себе желание немедленно разбудить Вела любым способом. Он ранен, и вряд ли такие методы пойдут ему на пользу.

– На тебе лица нет.

Я успела забыть о присутствии князя. Поэтому его фраза застала меня врасплох.

– Да ладно, – глупо захихикала. – Нервы, знаешь ли. Столько всего навалилось.

Сандер сделал вид, что поверил, но его взгляд говорил о другом. Он пытался понять, догадаться. А я в задумчивости изучала стены, то и дело возвращаясь к кулону. У мамы был такой же. Смутная пелена воспоминаний расступилась, и я увидела маму, словно наяву. Вот она в легком темно-фиолетовом платье ступает по дорожке сада. На её миниатюрных ножках – башмачки с серебряными пряжками. Мне всегда хотелось их примерить. Темные волосы собраны в высокую прическу, оставляя свободными лишь несколько кокетливых локонов. А на шее – точно такой кулон. Он гармонирует с платьем и туфельками, дополняет мамин образ. От воспоминаний в душе разлилось тепло.

Сколько лет мне тогда было? Девять? Десять? Почему-то не помню, чтобы видела его позднее. Или память подводит? В детстве мало внимания уделяешь подобным вещам.

– Я пойду, – поднялся Сандер. – Ты права, мне надо отдохнуть. Если что-то изменится – зови.

Я рассеянно кивнула. Даже не видела, как за князем закрылась дверь. Все мысли были только о кулоне. Вероятно, Велеор может быть родственником тети Амели. Мы давно не встречались. Даже не знала, есть ли у неё дети. Но как он мог очутиться здесь? На мгновение мелькнула мысль об отце. О нашем разговоре после победы над Мирабэль, когда он признался, что у меня есть брат. Но нет, эта версия не подходила. Брат у меня был один, а Велеор и Эленар – близнецы. Уж папа знал бы, что у него двое сыновей. Да и кулон с маминым гербом, а не с отцовским. Значит, остается тетя. Или есть какие-то родственники, о которых не знаю?

Увлекшись размышлениями, пропустила момент, когда Велеор открыл глаза. Повернула голову – и встретилась с испытывающим взглядом. Он ничего не говорил, просто смотрел на меня, словно мог прочитать ответ по выражению лица.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я.

– Жить буду, – последовал четкий, без тени слабости ответ.

– Рада, – улыбка получилась искусственной. Мне не терпелось задать свой главный вопрос, но мы едва вытащили Велеора с того света. Ему нужно отдыхать, а не рассказывать семейные истории.

– Кто меня заштопал? – завидовала его спокойствию. Словно не произошло ничего из ряда вон выходящего.

– Какая разница.

– Большая. Никто из моих людей не стал бы, а Дока больше нет. Так кто?

Умеет же он настаивать на ответе.

– Сандер, – сказала я. – А почему никто из твоих не стал бы?

– Они бы предпочли от меня избавиться. Боятся. Но и убить не решатся. Я им не по зубам. Что ж, можешь передать своему другу мою благодарность. А теперь иди. Умирать не собираюсь.

Захотелось запустить в нахала чем-нибудь тяжелым. Мы не отходили от его постели, переживали, а он решил отослать меня, словно собачонку. Я поднялась со стула и гордо прошествовала к двери, но на пороге замерла. Раз уж он так прекрасно себя чувствует… То я тоже умею быть наглой.

– Скажи, Велеор, – вернулась назад. – Откуда у тебя медальон с виноградом?

В глазах Вела мелькнуло изумление. Он не понимал, что за странный вопрос. И отвечать не торопился.

– Это подарок, – наконец, спустя несколько секунд произнес юноша.

– От кого?

– Не твое дело.

– Мое, – я снова присела у кровати. – Герб, изображенный на нем, принадлежит роду моей мамы.

Мне показалось, или Велеор побледнел еще больше? Его ледяные пальцы сжались на запястье. Я попыталась вырваться – и не смогла.

– Пусти. Мне больно.

Пальцы разжались. Велеор откинулся на подушку. Он тяжело дышал, и я испугалась. Не стоило мне заводить этот разговор! Знала же, что не время. Но он сам виноват! Нечего было меня провоцировать!

– Давай не сейчас, – до меня донесся не голос – шелест. – Мне надо отдохнуть, а наша беседа может затянуться.

– Хорошо, – кивнула я, снова поднимаясь. – Поговорим, когда тебе станет лучше. Может, мне остаться?

– Не стоит.