Сбор семьи[=День возвращения / Ночь Семьи]

Тимоти снова прошёлся мимо комнаты Сеси, она спокойно спала. Раз в месяц она спускается вниз. А так — всё время в постели. Милая Сеси. Ему захотелось спросить её: «Где ты сейчас, Сеси? В ком ты? Что происходит? Может, ты сейчас за теми холмами? И что там делается?» Вместо этого он прошёл к комнате Эллины.

Эллина сидела за письменным столом, сортируя пучки светлых, рыжих и тёмных волос и обрезки ногтей, собранных на месте её работы в салоне красоты в Меллин Виллидж, в пятнадцати милях отсюда. Она работала там маникюршей. В углу стоял крепкий гроб красного дерева с её именем на крышке.

«Убирайся, — сказала сестра, даже не взглянув на него. — Я не могу работать, когда ты ошиваешься рядом».

«Канун Дня Всех Святых, Эллин, ты только подумай!»- сказал он, стараясь говорить приветливо.

«Хм! — Она положила несколько обрезков ногтей в маленький белый мешочек и сделала на нём пометку. — Тебе-то что с этого? Что ты об этом знаешь? Ты же в штаны наложишь от страха. Иди-ка лучше в свою постельку».

Он чувствовал, что его щёки горят.

«Мне нужно помогать по дому, а ещё гробы полировать».

«Не отвалишь — найдёшь завтра дюжину пиявок в своей постели, — пообещала Эллина равнодушно. — Пока, Тимоти».

В гневе он бросился вниз по лестнице и врезался в Лауру.

«Смотри, куда несёшься!» — процедила она сквозь зубы, гордо повела плечом и, подобрав юбку, проследовала прочь. Он подбежал к открытой двери погреба и вдохнул струю сырого, пахнущего землёй воздуха, идущую снизу.

«Времени мало осталось, — крикнул отец. — Давай, спускайся, а то они прибудут раньше, чем мы будем готовы».

Тимоти помедлил ровно столько, чтобы выслушать и уловить миллионы звуков по всему дому. Братья сновали туда-сюда, как поезда на станции, переговариваясь и споря. Если стать в каком-нибудь одном месте и постоять достаточно долго, то рано или поздно каждый из домочадцев хотя бы раз пройдёт мимо тебя, и бледные его или её руки будут чем-нибудь заняты. Леонард со своим чёрным медицинским чемоданчиком, Сэмюэль с громадной, пыльной книгой под мышкой. Бион, перетаскивающий из автомобиля бесчисленные ёмкости с напитками…

Отец отвлёкся на секунду, чтобы дать Тимоти скребки и тряпку. Он постучал по крышке огромного гроба из красного дерева. «Давай, парень, надрай его, а я займусь следующим. Пошевеливайся, а то проспишь всю свою жизнь».

Натирая поверхность гроба, Тимоти заглянул внутрь.

«А дядя Эйнар — большого роста, да, папа?»

«Угу».

«Очень большого?»

«Ты что — по размерам гроба не видишь?»

«Я только спросил. Он семи футов высотой?»

«Слишком много болтаешь, парень».

Около девяти часов Тимоти вышел во двор в октябрьскую ночь. Почти два часа под порывами ветра, то тёплыми, то холодными, бродил он по лужайкам, собирая поганки и пауков. Сердце, в предвкушении событий, снова стучало чаще. Сколько родственников прибудет? Семьдесят? Сто? Он миновал ферму. «Если бы вы только знали, что произойдёт в нашем доме», — сказал он ярко освещённым окнам. Он взобрался на холм и глядел вдаль, на городок, отходящий ко сну. На башне ратуши можно было различить белеющий циферблат огромных часов. Городок тоже ничего не знал. Тимоти принёс домой много банок с пауками и поганками.

В маленькой домашней часовне совершался краткий ритуал, схожий с подобными ритуалами, происходящими в течение года. Отец нараспев декламировал тёмные строки, прекрасные, белые руки матери двигались, совершая оборотное благословение. На церемонию собрались все дети, кроме Сеси, которая оставалась в постели наверху, но она тоже присутствовала. Можно было заметить, как, вот сейчас, она выглядывает из глаз Биона, через миг смотрит вокруг глазами Сэмюэля, потом матери, а потом ты чувствуешь мимолётное движение, и она уже в тебе, а вот её уже нет.

Тимоти молился тёмному, а желудок его был как холодный, тугой узел. «Пожалуйста, пожалуйста, помоги мне вырасти, помоги мне стать как мои братья и сёстры. Сделай так, чтобы я не отличался от них. Если бы я только мог колдовать с чужими волосами, как Эллина, или заставлять людей влюбляться в себя, как это умеет Лаура, или читать странные книги, как Сэм, или работать в таком месте, как Леонард и Бион, чтобы все меня уважали. Или хотя бы обзавестись когда-нибудь семьёй, как это сделали когда-то мама и папа…»

В полночь над домом разразилась гроза. Дом сотрясался от ударов грома, снаружи плясали поразительные белоснежные молнии. Послышался звук приближающегося, всё засасывающего торнадо, обнюхивающего, как гончая, влажную ночную землю. Затем распахнулась с треском дверь главного входа и застыла неподвижно, наполовину сорванная с петель, и вот явились бабушка и дедушка — прямиком из древней страны!