Сборник фантастики. Золотой фонд

В моем воображении рисуется следующая картина. Все стоят на своих местах в напряженном ожидании: батареи в полной боевой готовности, офицеры зорко всматриваются в темноту, наводчики у орудий, пороховые ящики сняты с передков. Здесь же лазаретные фуры и палатки с обожженными и ранеными и, в почтительном отдалении, толпа посторонних зрителей… а кругом полная тишина! Потом вдруг глухой отзвук выстрела разряженной трубки, – и над домами и деревьями проносится неуклюжий снаряд и тяжело падает в соседнем поле.

Густые клубы черной массы, взлетевшие наверх, превращают сумрак надвигающейся ночи в полную тьму. Невиданный, ужасный враг в образе черного дыма подбирается к своим жертвам, постепенно поглощая людей и лошадей. Начинается безумное бегство, пушки брошены. Раздаются крики отчаяния задыхающихся, падающих людей, извивающихся в судорогах на земле, и над всем этим быстро оседающий, расползающийся кругом плотный черный дым. И затем ночь и смерть – ничего, кроме безмолвной, непроницаемой черной пелены, скрывающей своих мертвецов…

Еще до зари черный дым стлался по улицам Ричмонда, и распадающийся государственный организм в своем последнем предсмертном усилии предупреждал население Лондона необходимости поспешного бегства.

XVI. Бегство из Лондона

Теперь вы легко поймете, какая бешеная волна панического страха разлилась по улицам величайшего в мире города с наступлением понедельника. Поток беглецов с невероятной быстротой превратился в широкую реку, яростно бушевавшую у станций железных дорог, у пристаней на Темзе и пользовавшуюся каждой мало-мальски пригодной дорогой, чтобы прорыть себе русло на север и на восток.

К десяти часам полицейские власти, а к полудню и железнодорожные, совершенно распались, утратив свой авторитет. Они растаяли, расползлись и слились с живым потоком обезумевших людей, образуя огромную, однообразную массу социального тела.

Еще в полночь с воскресенья на понедельник население Каннон-стрит, юго-восточной части Лондона, и железнодорожные линии к северу от Темзы получили предупреждение о надвигающейся опасности, и уже к двум часам все поезда были переполнены, а в вагонах публика дралась из-за мест. В три часа на Бим-стрит уже были раздавленные люди. Ярдах в двухстах от станции, на Ливерпуль-стрит, стреляли из револьверов, пускались в ход кинжалы, и полисмены, присланные для наблюдения за порядком, выбившись из сил, разбивали в бешенстве головы людей, которых они должны были охранять.

Позднее, с наступлением дня, когда машинисты и кочегары отказались возвратиться в Лондон, все разраставшаяся толпа отхлынула от станций и запрудила дороги, ведущие на север. Около полудня, под Барнсом, видели марсианина, и огромное облако черного дыма, медленно оседая, поползло вдоль Темзы, по Ламбетской развалине, отрезая своим приближением всякую попытку к бегству через мосты. Другое облако тянулось над Илингом, охватывая кольцом возвышенность Кэс-Галля с уцелевшей на ней кучкой людей живых, но лишенных возможности бежать.

После бесплодных стараний попасть на поезд северо-западной линии, отходивший из Чок-Фарм, – паровозы очередных поездов, подававшихся от товарной платформы, буквально врезывались в осаждавшую их кричащую толпу, и человек десять дюжих мужчин должны были работать кулаками, чтобы не дать столкнуть машиниста – мой брат вышел на улицу Чок-Фарм, пробрался между скакавшими во весь опор экипажами и очутился в толпе, грабившей велосипедный магазин. Ему посчастливилось войти первому в магазин. Добыв себе велосипед и протащив его через окно, он упал, проткнул обо что-то переднюю шину и ранил себе руку, но тотчас же поднялся, сел и поехал. Крутая дорога от Гаверстонского холма была завалена опрокинутыми экипажами и упавшими лошадьми, и моему брату пришлось повернуть на Бельс-Роуд.

Избегнув таким образом самой сильной давки, брат выехал на Эджуэрскую дорогу и к семи часам приехал в Эджуэр, голодный и усталый, но намного опередив толпу. По дороге во всю ее длину стояли люди, с любопытством и недоумением оглядывая беглецов. Моего брата обогнали несколько велосипедистов, несколько всадников и два автомобиля. На расстоянии одной мили от Эджуэра, у брата сломалось колесо, и велосипедом больше нельзя было пользоваться. Он бросил велосипед у дороги и пошел пешком.

На главной улице местечка лавки уже были открыты. На тротуарах, в дверях домов и у окон – всюду толпился народ и удивленно смотрел на странную процессию приближающихся беглецов. В одной из гостиниц брату удалось поесть.

Он пробыл в Эджуэре довольно долгое время, не зная, что ему теперь предпринять. Число беглецов все возрастало, многие, как и брат, были склонны остаться в Эджуэре. О пришельцах с Марса не было никаких новых вестей.

К этому времени дорога была уже полна народом, но большой давки не было. Большинство беглецов было на велосипедах, но потом появились мчавшиеся во весь дух автомобили, кабриолеты и закрытые экипажи, которые подымали тучи пыли и ехали по направлению к Сен-Олбансу.