Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

— Ты от разговора не отходи, больно кому надо харю твою горбоносую себе на больное место класть. И чего энто там за углом воют жалобно, али помер кто?

— Не-э, вон в том срубе артисты гужбанят с оперного театра, — ни капли не обидевшись на друга, продолжил дворовой Петрович. — Три горластые бабы и с ними два толстых тенора из самой Италии. Значится, колыбельные с котами разучивают, романсы печальные поют до посинения…

— Видать, чтоб хозяйкам мыльные оперы в лицах пересказывать, — шепнул Егору на ухо рыжий заводила. — Вдруг кто какую серию посмотреть не успел, а тут баюн тебе все и разъяснит, да с мурлыканьем, проникновенно, лучше, чем в любом телевизоре!

— И энто ещё не всё! Есть у нас, парни, преподаватель, вот в той хате квартирует. Сам-то зовётся либералист, говорят, специально в самой Великой Британии обучен про мировую политику языком чесать. Гвоздя не вобьёт, шнурков не завяжет, толку от него в хозяйстве ноль, но уж коли загнёт про модернизацию основ производства, так не выгнешь! Его не то что я, свои же мурзики понять не могут. А ить на бюджете сидит, гад…

— Правду говорят, Петрович, что лешие, как и прежде, на всём экономят? — осторожно переводя тему, спросил Гаврюша.

Дворовой кивнул с горьким вздохом.

— Экономят — не то слово. Каждую копеечку зажиливают! Дело-то нечистое, сам понимаешь… Третий месяц зарплаты не вижу, и сами баюны жалуются, что-де недокармливают, недочёсывают, лоток не меняют. И вчерась прознал я, что вместо десяти лекций по массажёрному делу им только две прочитали. А массажёрное дело для кота самое важное, поважнее всяких там болтологий с песнопениями.

— Зато на ярмарке небось лешие лупят за котиков, как за яблоки молодильные?

— Яблочки? Бери выше! Дык оно мало того, что дорого, ты бы видел, как умники полосатые сами за себя торгуются. Им бы молчать да пузо греть, а они до последнего себе цену набивают. И лешие вконец обнаглели — ни тебе квитанций, ни паспорта на животное, справки ветеринарной, ни чека кассового. Поди докажи потом, что котик не с помойки?!

Петрович мог бы продолжать до бесконечности, закис он без общества, но мороз делал своё дело, и собеседники активно пританцовывали. Егорка подёргал домового за рукав и честно признался, что устал, замёрз и не отказался бы от горячего чая с вареньем.

— Ну, спасибо тебе, брат-дворовой! — торопливо поблагодарил Гаврюша, обнимая родственничка. — Рад был повстречать! Береги себя! Шею в шарф кутай!

— Да ты захаживай, ежели что, обращайся! Лопату не подашь? Ноги к мостовой примёрзли…

Подав лопату и простившись, Гаврюша подхватил мальчишку за руку. Они почти бегом пробежали через площадь, лавируя между какими-то ведьмами, колдунами, волшебными животными и прочей шумной нечистью, а потом резко свернули в тёмный переулок.

— Пора, малый, кота добывать!

— Пойдём на рынок и купим?

— Пусть лешие сами на свой рынок ходят. — Глазки у Гаврюши хитро сверкнули. — Мы с тобой прямиком в другое место пойдём. В контрабандное! Это здесь, неподалёку…

Егор Красивый ничего не понял, но был рад тому, что буквально через минуту его втолкнули в тёплую прихожую неизвестного домика, где густо пахло блинами, крепко заваренным чаем и… кошками.

— Извольте-с пароль назвать, — вежливо кланяясь, обратился к ним высокий котяра с окладистой шерстью.

— Маруся Климова, — не думая, ответил Гаврюша.

— Добро пожаловать! — Пропустив пароль мимо ушей, кот поклонился. — Вы, наверное, голодны-с с дороги? Пожалуйте к столу-с, у нас блинчики с сёмгой, омлет с мышами-с, подогретое молоко с сырными шариками, бастурма-с!

— Сёмга сырая? — уточнил домовой, с достоинством скидывая тулупчик хвостатому «швейцару».

Егорка смотрел на это молча, у него кружилась голова, и непонятно отчего больше — то ли от голода, то ли с морозу, то ли от всего происходящего волшебства сразу.

— Балыком подаём-с!

— Тоже ничего… Давайте-ка нам с Егоркой блинов, да икры, да мёда и чая поболее, да проведите к Котофею Ивановичу, разговор к нему есть приватный.

— Как доложить о вас прикажете-с, господа? — Любезный кот помогал Егорке раздеться.

— Доложите, что-де пожаловали Гаврила Кузьмич и один красивый молодой человек. — Гаврюша подмигнул напарнику.

— Хорошо, ожидайте-с вон за тем столиком. Для вас готовят-с. — Кот снова поклонился, провёл их в одну из комнат, где был накрыт небольшой стол, усадил на гнутые венские стулья и бесшумно исчез.

— Эх, люблю же я здесь брюхо набить! — Через пару минут домовой, сияя от счастья, принял из лап пышной умильной кошки поднос с блинами. Минутой позже появился самовар, вишнёвое, малиновое, облепиховое варенье, колотый сахар, сушки и мёд. — Налетай, Егорка! Такую вкуснотищу ваша Светлана Васильевна готовить не умеет.

Блины и вправду оказались замечательные, а чай был душистый и сладкий.

— А Котофей Иванович, он кто? — с набитым ртом поинтересовался мальчик.

— Ученик мой бывший… — Рыжий хитрец многозначительно улыбнулся. — Я в энтой конторе, представь себе, курс домоводства вёл, а потом жадюги-лешие отказались от многих предметов, включая и мой.

— Обидно.