Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

— Да кому она нужна?! — уже не так уверенно возразил домовой. — Пошли-ка в беседке той поищем, может, она туда вернулась. А может, есть там кто-то, кто её видел…

Он развернулся и побрёл налево, сердито раскидывая ногами попадающиеся в траве камешки.

Солнце поднималось всё выше. В беседке на берегу озера никого не оказалось. Пусто…

— Куда ж она деться-то могла… — растерянно бормотал Гаврюша.

— А может, она просто домой вернулась? — с надеждой предположил Егор.

— Зачем? На чердаке мёрзнуть? — логично спросил домовой. — Квартира-то твоя закрыта. Нет, тут что-то не то… — Он сел на лавку в беседке, снял с головы ушанку и почесал затылок. — На дверку волшебную замок повесили, потом Аксютка пропала, да и тишина вокруг какая-то нехорошая…

— Я пить хочу.

— Иди из озерца попей. Тут вода чистая.

Мальчик хотел было возразить, что бабушка не разрешает ему сырую воду пить, но ведь кипячёной здесь всё равно нет. Егор уныло побрёл к озеру.

У воды было прохладнее, и трава казалась влажной. Егорка опустился на колени, движением руки отогнал в сторону узенькие листики ивы, плавающие на поверхности воды, зачерпнул воду в ладонь и сделал пару глотков. Потом встал, отряхнул колени и присел на большой почерневший камень, лежащий на берегу, кое-где треснувший и поросший влажным мхом.

Через несколько секунд камень зашевелился. Егорка, не удержавшись и смешно ойкнув, упал в траву. Трещины чёрного камня засветились синим светом, и откуда-то снизу высунулась недовольная чёрная голова черепахи.

— Ой, здрасте… — вытаращился Егор Красивый. — Чёрная Черепаха! Извините, пожалуйста, я опять на вас сел! Я случайно!

— А-а… — сощурив старческие глаза, протянуло пресмыкающееся. — Э-это ты-ы, ребё-ёнок в кимоно-о?.. Ты-ы, наве-ерное, ду-урно воспи-итан, е-если уже-е второ-ой ра-аз сади-ишься на-а па-анцирь Гу-уй Ми-ина, Вели-икой Чё-ёрной Черепа-ахи Кита-ая, повели-ителя все-ех во-од, снего-ов и да-аже нета-ающих льдо-ов, лежа-ащих на са-амых высо-оких верши-инах го-ор?!

Но пока Гуй Мин говорил, долго растягивая звуки, Егорка уже успел забыть, о чём Чёрная Черепаха его спрашивала. Поэтому решил просто промолчать — Глаша говорила, что, если молчать, можно даже в глупой ситуации сойти за умного. Гуй Мин, повращав головой и не дождавшись ответа, раздражённо продолжил:

— И-или, бы-ыть мо-ожет, тво-и глаза-а сле-епы, ка-ак сле-епо быва-ает то-олько молодо-ое се-ердце ко-оротко живу-ущего челове-ека, поражё-ённое и-искрой пе-ервой любви-и?

— Чего ты там застрял? — послышался сзади голос Гаврюши.

— Гаврюша, тут опять черепаха… Я опять на неё сел…

Домовой побледнел, покраснел, сделал страшные глаза и, оттолкнув мальчика в сторону, отвесил низкий поклон.

— О великий Гуй Мин! Чёрный Воин! Покровитель Севера, воды и снега!

— И льдов… — шёпотом подсказал Егор.

— Чего?! — не понял Гаврюша.

— Он ещё покровитель льдов на самых высоких горных вершинах. Он мне сам так сказал.

— …И льдов на самых высоких горных вершинах! — поспешно дополнил своё приветствие домовой. — Приветствуем тебя, тысячелетний мудрец, видевший начало времён!

Чёрная Черепаха тяжело повернулась к нему:

— И я приве-етствую тебя-я, ма-астер Га-ав Ри-ил, го-ость из се-еверной страны-ы, прише-едший в Поднебе-есную, что-обы Вели-икие и-игры сверши-ились. Тво-ой спу-утник опя-ять се-ел на мо-ой па-анцирь…

— Ага, знаю-знаю, великий Гуй Мин! Ну что поделать, вот такая молодёжь пошла, дальше своего носа не видят! — затараторил Гаврюша, заговаривая черепахе зубы. — Уж я его научу, как уважение проявлять, не сомневайся!

— Да-а, молоды-ые не похо-ожи на старико-ов. — Чёрная Черепаха сегодня была словоохотливой. Она даже как-то поудобнее устроилась на солнышке, чтобы продолжить беседу. — Они-и куда-а-то спеша-ат, бегу-ут, крича-ат, суе-тятся-я. Поду-умать то-олько, черепа-ашьи юнцы-ы бо-ольше не растя-гивают слова-а!

Гаврюша с деланым удивлением покачал головой.

— А не-екоторые да-аже покида-ают Поднебе-есную, уходя-я в чужи-ие, за-ападные зе-емли, забыва-ая све-ет родно-ого со-олнца, ослепи-ительный бле-еск сне-ежной верши-ины Юйлунсюэша-ань, благода-ать золото-ой улы-ыбки Бу-удды…

— Кхм… да-да, великий Гуй Мин, энто, конечно, полное безобразие! — поддакнул домовой и ткнул зевнувшего Егорку локтем в бок.

— И поко-ой наруша-ает молодё-ёжь, трево-ожит во-оду о-озера… — продолжал жаловаться на жизнь Гуй Мин. — Пря-ямо пе-еред ва-ами, мо-ожет, на пя-ять мину-ут, а мо-ожет, и на пя-ять столе-етий ра-аньше, молодо-ой де-емон, бле-едный, ка-ак веково-ой у-узник подземе-елий, почти-и по-олностью лишё-ённый оде-ежды и соверше-енно лишё-ённый уваже-ения к ми-иру и спосо-обности созерца-ать, нё-ёс в рука-ах неразу-умную де-евушку, совсе-ем ещё ребё-ёнка, с ры-ыжими, сло-овно апельси-иновая ко-орка, волоса-ами, что-обы съе-есть её, подчиня-ясь свое-ей демони-ической су-ути. А неразу-умная же-ертва его-о не жела-ала покоря-яться судьбе-е, руга-ясь непостижи-имыми уху старика-а слова-ами…

Гаврюша и Егор выразительно переглянулись. Разумеется, кто же ещё, кроме Аксютки, это мог быть?