Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

— Маркс хороший и умный, он ей очень нужен.

— А тебе нужно спать! Раздевайся и ложись, я завтра с ней поговорю. Возможно…

Папа сделал два шага, упал на кровать, обнял подушку и уснул как был — в тщательно отглаженной рубашке и брюках со стрелками.

Походную одежду Егорка раскидал по вешалкам, а сапожки аккуратно придвинул к стенке, чтобы не вызвать подозрений у мамы с бабушкой. Поначалу картавый баюн сидел посреди прихожей и внимательно наблюдал за сокрытием улик, время от времени отвлекаясь на звук телевизора, доносящийся из гостиной. Мальчик честно собирался отправиться с ним в свою комнату и тихо уснуть, но у Маркса по плану было знакомство со Светланой Васильевной и праздничный революционный ужин по этому поводу.

Мама с бабушкой, достигнув временного перемирия, молча пили чай и смотрели запутанный сериал про любовь, в котором бабушка всех знала не только в лицо, со спины, по именам, но даже довольно точно прогнозировала развитие сюжета. Дверь приоткрылась, и женщины повернулись, ожидая увидеть Вал Валыча, но вместо него в комнату ввалился чёрный котище с молочного цвета пятнами на бровках и лапках.

Александра Александровна от неожиданности выронила чашку, а бабуля, прикрыв рот ладонью, сказала: «Ах!» Когда прибежал Егорка, мама вовсю охотилась за незваным гостем, стараясь оттеснить его к входной двери. Маркс угрожающе выл, шипел, выгибал спину, всем видом показывая, что сдаваться не в его правилах. Светлана Васильевна предпочла не вмешиваться и молча следила за событиями, не сходя с дивана.

— Стой, мама! — крикнул сынишка, загородив собой баюна. — Он со мной!

— Вот ещё новости! — всплеснула руками мама. — Ну-ка быстро уноси это отсюда!

— Саша, ночь на дворе! Куда ты гонишь ребёнка?! — решительно возмутилась бабушка, все сразу посмотрели на неё и…

И вот, как это бывает во всех сериалах, взгляды Светланы Васильевны и шипящего Маркса встретились. Что-то невидимое соединило их, что-то такое, отчего бабушке захотелось сказать «кис-кис». Да, да, той самой бабушке, которая терпеть не могла кошек, собачек и даже милых хомячков-джунгариков.

— Кис-кис! — неожиданно для самой себя вдруг сказала Светлана Васильевна, и кот Маркс, высокомерно не замечая мамы, отправился к дивану, запрыгнул, не спрашивая разрешения, затем улёгся на измученные хондрозом бабушкины колени, мурлыкнул и со знанием дела принялся мять лапками больные суставы. Мама сказала «О боже!» и убежала на кухню пить столь любимую баюнами валерьянку. А маленький Егор с замиранием сердца смотрел на кота и бабулю.

— Какой умный ко-о-о-тик, — ласково сказала она и принялась наглаживать баюна. — Лече-э-эбный, сразу больное место нашёл. Как тебя зовут? Признавайся!

— Его зовут Маркс! — поспешил ответить Егор. — В сказке он разговаривал, а сейчас чего-то молчит.

— Хорошее имя, — одобрила бабуля. — Всё лучше, чем Вискас или Обама.

Она даже хихикнула — впервые с того момента, как вошла в квартиру Красивых. Теперь бабушка нежно смотрела на чёрного хвостатого котяру и буквально светилась радостью:

— Колени болели страшно, а он лёг, и полегчало! Да разве ж я позволю это чудо выкинуть?! Кому не нравится, пусть сам уходит. Правильно, Егорушка?

Внучек пожал плечами, выгонять из дому обоих родителей была не самая лучшая идея. Конечно, бабуля шутит. В гостиной появилась мама, посмотрела на происходящее квадратными, ничего не понимающими глазами, выключила телевизор, подняла свою чашку и повела Егора в детскую. Помогла раздеться, уложила в кровать и присела рядом.

— Откуда он взялся? — спросила мама, имея в виду Маркса. — Объясни, пожалуйста.

— Мам, — Егор прижался щекой к маминой руке и по-взрослому вздохнул, — ты же всё равно не поверишь.

— Не поверю.

— Ты, конечно, не поверишь, что одну ночь и один день назад мы с Гаврюшей были в тридесятом царстве…

— Не поверю.

— В специальном таком городке, где много-много баюнов, а лешие их недокармливают…

— И в это тоже не поверю. Вон он какой толстый…

— Мы с Гаврюшей были в гостях у старшего кота, Котофея Ивановича, и он даже не продал, а подарил нам этого Маркса, потому что уважает Гаврюшу, но я всё равно заплатил, потому что надо быть благодарным, правда, только одну конфетку…

Мама подняла глаза к потолку и выразительно молчала. Поняв, что разборок сегодня уже не будет, Егор воодушевлённо продолжал:

— Он провёл нас за город, мы вылезли через тайный ход в ограде, и нас чуть не догнал водяной, а потом прилетел голубь и всех нас забрал, но пришлось убегать от целой стаи ведьм. — Мальчик не удержался и зевнул. — Мы отобрали у одной веник, голубь устал, и нас могли схватить, но Гаврюша засвистел, Маркс заорал, а я завизжал, как раньше, в садике… и мы чуть не упали, а они гнались… гнались… а мы…

Мама поправила подушку под головой спящего сына, поцеловала его и подоткнула под бока одеяло, как ему нравилось.

— Слов нет, — прошептала усталая женщина перед тем, как подняться и выйти, — какой дивный лапшемёт! Надо не забыть записать завтра всю эту белиберду, а потом показать ему, как вырастет…