Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

А бабушка отпирала замок, искренне горя желанием познакомиться с «дедушкой Лёшей». Светлана Васильевна высунулась в подъезд и поначалу оробела, хотя виду не подала. У дедушки появилось два помощника, точь-в-точь как он — высокие и седые, одетые в лохмотья, как бомжи с Курского вокзала.

— Здрас-с-сте, — сказали они вместе и, принюхиваясь, зашевелили бородавчатыми носами. — Явственно котиком пахнет, хозяйка.

Бабушка презрительно покосилась на нечёсаные бороды незнакомцев, с остатками капусты, мухоморов и даже каких-то тараканов.

— Верни-ка его по-хорошему, а не вернёшь — возлютуем!

— Стены кириллицей разрисуем! Ларец почтовый спалим! Счётчик электрический на сто лет вперёд намотаем! — по очереди начали запугивать лешаки.

— А я здесь не живу, — сухо бросила гордая бабуля, в упор глядя на чужаков. — Рисуйте, жгите, мотайте. Посмотрим, как дворник обрадуется. У него лопата тяжёлая…

Лесная банда переглянулась. В глубине квартиры истошно орал Маркс, но взять и просто отодвинуть уверенную в себе преграду, весьма не худенькую, было проблематично. Легче прорваться через колючую проволоку под током или обогнуть танк.

— Тады плати! За животную учёную неслабая мзда полагается!

Но бабушка у Красивых по совместительству являлась почётным работником Министерства финансов с тридцатилетним стажем. Как известно, сдаваться у этих чиновников не принято ни при каких условиях.

— Погодите, погодите, молодые люди…

Лешие покосились друг на дружку.

— …Во-первых, прекратите плеваться, а во-вторых, у вас прописка-то местная имеется или вы без пяти минут как прибыли в наш прекрасный город?

— Верно, с дороги мы, — брякнул один, но товарищи пихнули его локтями.

Светлана Васильевна забросила за ухо непослушный локон и уставилась на болтуна:

— И давно мы занимаемся нелегальным бизнесом?

Лешие поджали и без того впалые губы.

— А то не твоё дело! — низким, обиженным голосом сказал самый смелый, но взгляд отвёл.

— Конечно, не моё! — охотно согласилась улыбнувшаяся пенсионерка. — Теперь это дело государственных органов, разбойнички. А я ведь ещё не спросила про справки, накладные, сертификацию и прочие документы на товар.

— Какие такие документы?

— О-о-о! — Бывший специалист по налогам расцветала на глазах. — Незаконное предпринимательство! Ну молодцы! Что, пенсии не хватает? Седина в голову, НДС в ребро?

Дедушки занервничали.

Тем временем не без помощи Егора Маркса удалось выволочь из гостиной и перебросить на кухню. Единственный способ успокоить истерящего баюна — это еда! Дверь высокого, двухкамерного холодильника торжественно распахнулась, и он, поражённый, замолчал, вылупив круглые глазищи.

— Бросай, — сказал домовой мальчику, отпустил хвост кота и, тяжело дыша, повалился на спину.

Егор тоже разжал пальцы, повалился рядом с измятым Марксом, посмотреть, что теперь будет.

И вот совершенно свободный, никем не сдерживаемый усатый бунтарь поднялся на задние лапы, а передними упёрся в полку, заваленную банками и свёртками, чтобы внимательно обследовать интересное место.

— Замурчал, прям как трактор. — Мальчик хихикнул. — Точно не убежит?

— Да не, он сейчас должен что-то выбрать. Баюны привереды, никогда наперёд не знаешь, что им понравится. Одни только икру чёрную трескают, а иному шелуху луковую покажи, он за неё всех собак на деревья загонит.

И Маркс выбрал. Его требовательный взгляд упал на прозрачный пакет с горкой плавленых сырков «Дружба». По удачному стечению обстоятельств папа тоже оказался большим любителем не особо полезных изделий.

— Сый, — сказал кот. — «Дйюжба». Одобйяю!

Гаврюша вскочил и увёл пакет прямо из-под кошачьего носа. Отступив на шаг, он вынул из пакета один сырок, содрал фольгу, разломил и протянул Марксу половинку. Кот обиделся.

— Неспйаведливо, — сказал он и отвернулся, — не по-товайищески!

Но папино лакомство всё равно слизнул. Егор впервые видел, как улыбается кот-баюн, но Маркс не просто улыбался, а ещё и раскачивался, словно в голове у него играла весёлая музыка.

— Пйевосходно! Муй! — Черношёрстный свалился и стал переворачиваться с одного бока на другой. — Муй-муй-муй! Кйасота-а-а!

— Что с ним? — У мальчика поднялись брови.

— Млеет, — растолковал домовой, — коммунисты и «Дружба» — любовь навеки. Киса-киса-киса! — Он поманил баюна второй половинкой. — Егорка, хватайся за меня, и чтобы как хвост — куда я, туда и ты, сквозь кирпич пойдём. Эй, стена высокая, кладка широкая, стань прозрачной водой, чтоб прошёл домовой! Идём, малыш! Киса-киса-киса!

А всё это время в комнате у Глаши шёл серьёзный телефонный разговор с мамой. Она по привычке зажала сотовый между плечом и ухом и терпеливо выслушивала рвущиеся наружу требования Александры Александровны:

— Глафира! Посторонних в дом не пускай. Поняла?

— Поняла, — ответила дочь отсутствующим тоном.

— Немедленно передай бабушке трубку!

— Мама, — девушка закатила глаза и шумно выдохнула, — ещё раз говорю, я не собираюсь к ней подходить, из-за её бзиков мне чуть руку не выдернули. Пускай сама разбирается.

— Нет, ты не права! Она твоя бабушка, пожилой человек, ей могут нахамить, обидеть, в конце концов!