Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

На кухне мама, папа и бабушка пили чай. А где Глаша? Ай, да ну её! Вазочка с "Птичьим молоком" стояла в центре стола. Егор подошёл, зачерпнул горсть конфет и хотел быстро уйти с кухни, но бабушка ловко схватила его за руку:

— Куда? Ты посмотри, Александра, ребёнок уже конфеты эти со стола хватает, приучили к химии! А как ты его потом картошкой накормишь за ужином?

Бабушка раскрыла ладошку внука и по одной забрала все конфеты, бросив в вазочку.

— Перед ужином никаких сладостей!

— Но, бабушка, — взмолился Егор, — так конфет хочется!

— Сначала вот картошку сытную и полезную съешь, а потом только конфеты свои. Скажи ему, отец!

— Да, иди к себе, сынок, скоро уж ужинать будем. — Вал Валыч потрепал мальчика по голове, незаметно сунув ему в карман две конфетки.

Довольный мужским братством Егор поспешил вернуться в свою комнату, пока бабушка не заметила, как топорщится его карман.

Аксютка тем временем осматривала комнату и явно о чём-то думала. Наверное, искала подходящее место, где бы ей было удобнее раствориться. Но почему-то не находила…

— Стой! Аксютка, не уходи! — Егор схватил её за рукав. — Мы уговорим Гаврюшу! Я забыл тебе сказать, он же ещё и добрый! Вот мы сейчас к маме и бабушке пойдём, ты им всем понравишься — ты же девочка! И они Гаврюшу уговорят!

— Э-э-э, не-не-не! — Девочка вырвала свою руку и отступила назад, потому что капитан Красивый уже вовсю тащил её к двери на буксире, явно собираясь познакомить со всей своей пиратской командой, то есть с семьёй. — Вот только этого мне для полного счастья не хватало! Стой, морячок, не надо меня ни с кем знакомить.

— Я не морячок! — на минутку обиделся мальчик. — Я пират!

— Да ну, прям пират? — усмехнулась Аксютка. — И как же тебя называть, пират?

— Капитан Красивый! — Егор гордо выпятил грудь.

Домовая звонко засмеялась.

— Чего ты? — Егор насупился и уже приготовился совсем-совсем серьёзно обидеться, ведь разве можно не обидеться, если девчонка смеётся над пиратским капитаном?

— Да не, ничё, Красивый так Красивый. Так вот, капитан Красивый, знакомить меня ни с кем не надо.

— Но почему? — Мальчик удивлённо вскинул брови, а потом, опомнившись, достал из кармана конфеты и протянул одну домовой.

— Спасибо. — Аксютка взяла конфету, переложила в свой карман и продолжила: — Да потому, что не знаю, как там у вас с Гаврюшей принято, но вообще-то членам семьи про домового знать нельзя. Нам можно иногда поронять что-нибудь, — она демонстративно взяла с кровати за хвост серого плюшевого кота и бросила на пол, — переложить в другое место, кота погонять…

— Ты Маркса гоняла?

— Самую чуточку, чтоб сыр забрать, — кивнул Аксютка. — Так вот, перед вот такими маленькими, как ты, появиться можно, потому что маленьким всё равно никто не поверит. А перед взрослыми нельзя.

— Я не маленький! — возразил Егор, но домовая не обратила на это внимания.

— Вообще-то этим барабашки занимаются и эти… иностранные… как их там… — Она легко постучала пальцами по лбу. — А! Полгер… потлер… полтергейсты! Вот! Но домовым иногда тоже пошалить хочется, и они шалят. Особенно я.

— Ты хулиганка? — предположил мальчик, с подозрением рассматривая Аксютку.

— Ага… — довольно улыбнулась она. — Но вот так, чтоб домовой вместе с семьёй чай пил с плюшками да телевизор смотрел — такое только в книжках у писателей бывает, а в реальной жизни так делать нельзя.

— Почему нельзя?

Аксютка закатила глаза:

— Потому, что не по правилам! Семье-то ничё не будет, а нас, домовых, за это наказывают.

— А как по правилам? — не унимался Егор. Ему столько хотелось спросить у своей юной гостьи, ведь Гаврюша ни о чём таком никогда не рассказывает.

— Так, всё, я пошла, всё у своего домового спроси, он же у тебя умный.

Аксютка сняла со спинки стула старый поношенный рюкзак и накинула одну лямку себе на плечо. Потом встала посреди комнаты, поправила потёртую зелёную кофточку, застёгнутую не на те пуговицы, закрыла глаза, сжала губы в тонкую ниточку и… открыла глаза, посмотрев на Егорку.

— Чё, не получилось, что ли… — нахмурилась она. — Ладно, щас получится.

Она сделала два шага влево, зажмурила глаза, сжала кулачки и…

— Да блин, чё не так?!

— А мне бабушка не разрешает говорить "блин", — тактично заметил Егор. — Она говорит, что это нехорошее слово.

— Я хулиганка, забыл? Мне можно.

Аксютка посмотрела на него тяжёлым взглядом, потом помотала головой, снова поправила кофточку и зажмурилась так сильно, что даже Егору стало темно. А потом открыла глаза, бросила рюкзак на пол и сама села, прислонившись спиной к стене и обняв руками колени.

— А сейчас ты что делаешь? — спросил мальчик, усаживаясь рядом.

— А сейчас я горюю.

— Почему?

— Потому, что у меня не получается, — раздражённо ответила домовая, развернула "Птичье молоко" и отправила конфету в рот.

— Что не получается? — шёпотом спросил Егор.

— Исчезнуть.

Глава четвёртая, крайне напряжённая, почти до драки!

— Так, как Гаврюша утром исчез? — Егорка подвинулся поближе к девочке и убрал белую ниточку, прицепившуюся к рукаву её кофты.