Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

— А книжку Глашину зачем брала?

— Читать. Я же большая, читать люблю, тем более если книжка весёлая.

— Так. — Папа встал и поставил на стол четыре тарелки. — Бабушка с Глашей потом поужинают, а у меня уже живот к спине прилип. И у девочки, видимо, тоже, вон какая худая.

Мама, опомнившись, бросилась к плите, разложила по тарелкам ароматное пюре и по одной котлете. Аксютка поспешила сесть за стол.

— Э нет, подожди-ка, — остановила её мама и вывела из-за стола. — Сначала мыть руки, с мылом.

Александра Александровна подвела девочку к раковине, открыла воду и вручила ей пахучий кусок мыла. Пока девочка старательно мылила, мыла и вытирала ладошки, все за столом ждали её возвращения. И только когда она снова забралась на табуретку, мама спросила:

— А где твои родители, девочка?

— Не знаю, — пожала плечами Аксютка. — У нас, домовых, не всё как у людей.

— Считай, детдомовская, дочь полка, — сказал Вал Валыч, сочувственно перекладывая ей на тарелку свою котлету.

Но Александра Александровна была настроена более прагматично.

— Ну раз нет родителей, то должен быть кто-то старший? Где-то же ты жила и училась, пока не попала к нам?

— Да! — подтвердил Егорка. — Гаврюша говорил, что в школе учился, а его оттуда выгнали.

— Ну вот! Его выгнали, а я сама ушла.

— Да как же без образования-то? — спросила бабушка, которая уже вернулась с рюмкой валерьянки и слушала разговор в дверях кухни. Около её ног тёрся кот, унюхавший запах настойки.

— Вы, бабуля… как вас звать? — спросила Аксютка. — Не волнуйтесь. Образование мне не нужно, я сама, без образования, всему научилась.

Девочка вытерла руки о краешек кофты и широко улыбнулась.

— Научилась об одежду руки вытирать? — уточнила у неё бабушка.

— Ага. Так научилась, что забыла, как исчезать? — добила новым аргументом мама.

— Да чё вы! — насупилась домовая. — Я ж маленькая ещё! Подумаешь, забыла… зато потом как вспомню. Или заново научусь.

— Да, она научится! Её Гаврюша научит! — благородно заступился Егор.

— Так, Александра. — Бабушка поставила пустую рюмку на стол. — Иди-ка посмотри, во что девочку переодеть, в такой грязной одежде по дому ходить нельзя. А я пока чай им налью. Так уж и быть, с конфетами. Но завтра с утра — никаких сладостей, только блины или оладушки на кефире. Ты любишь оладушки, Аксинья?

— Аксютка, — поправил мальчик.

— А я всё люблю, — беззаботно улыбнулась рыжая домовая. — Оладушки, блины, конфеты, и пюре с котлетами, и хлеб с водой тоже уважаю. У нас ведь, у бездомных, как: что нашёл, то и съел, ничего не нашёл — сиди голодный!

Бабушка схватилась за сердце, охнула и, смахнув жалостливую слезу, поставила перед девочкой самую большую кружку чая — папину и полную вазочку конфет.

— А кого это вы тут конфетами кормите? — спросил Гаврюша, отдёргивая занавеску и спрыгивая с подоконника.

Все замерли, на кухне повисла предгрозовая тишина и даже немножечко запахло порохом…

Глава шестая Два домовых в одном доме — к неприятностям или приключениям?

— Это вы чё? Это вы как? Это вы другого домового завели, что ли, пока меня не было?!

Мама быстро подставила Гаврюше табуретку, потому что он пытался запрыгнуть на стол прямо с пола. Два раза неудачно, в третий раз папа поймал его за шиворот и водрузил на ту самую табуретку. Небритый домовой мрачным поклоном в пояс поблагодарил обоих.

— Гаврюша, — с привычным театральным выражением начал Егор, широким взмахом руки от плеча указывая на девочку, замершую с конфетой во рту, — это Аксютка! Она домовая и будет жить с нами, потому что не умеет исчезать! Такое дело.

— Прыэ-эт! — промямлила Аксютка, пытаясь быстро прожевать "Птичье молоко", и, как всегда, приветственно помахала ручкой.

— Не может, значит? От как! А я ей щас помогу исчезнуть! — закричал Гаврюша, бросая на пол шапку.

Все невольно зажмурились. Домовой в гневе — это страшновато, правда…

— Я ей так помогу! На энти… — Он на мгновение задумался, пытаясь вспомнить. — На атомы её порасщепляю! Чтобы и мокрого места не осталось!

Он запрыгнул с табуретки на стол, отшвырнув мамину чашку с чаем, прошёл по столу, оставляя грязные следы на скатерти с цветочками, обеими руками поднял вазочку из-под конфет и надел девочке на рыжую голову. Бабушка снова охнула, хватаясь за сердце, кот тоже охнул, хватаясь за бабушку. Чисто на всякий случай, мало ли…

— Это мой дом! Я тут домоводствую!! Пошла вон отседова!!!

Аксютка упала с табуретки, смешно перекатившись по полу, поджав под себя ноги и свернувшись клубком, как ёжик. Хрустальная вазочка (мамина любимая) упала и откатилась к дверям, издав неприятный треск и расколовшись на две части. Гаврюша грозно встал на краю стола, уперев руки в боки, и страшно зыркнул на незваную гостью из-под мохнатых бровей.

— Да ухожу я, ухожу, — жалобно пискнула Аксютка, вставая с пола. — Чё ты, щас уйду… Чё драться-то сразу?

— Не пойдёт она никуда, — неожиданно встал на защиту девочки Вал Валыч. — Непонятно, что ли, Егорка наш сказал? Не умеет девочка исчезать! Просто не умеет.