Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

— Во-от, — продолжила домовая, не обращая на него никакого внимания. — А через денёк-другой, глядишь, проскочила бы в какой-нить поезд и поехала в другой город. В поезде тоже и поесть можно, и поспать под полкой, главное невидимость сохранять. А потом приметить какого-нибудь пассажира и с ним сойти, проследить за ним до самого дома, вдруг у него домового нет? Ну а если есть, то по городу поскитаться, других хозяев поискать-поискать, ну и в другой город катить, потому что с хозяевами щас напряжёнка.

— Да какая напряжёнка? — не вытерпел Гаврюша. — Чё ты врёшь-то?! Пошла в контору домовскую, диплом показала, и тебе враз адрес квартиры выдали, где домовой нужон!

— Диплом? А сам-то ты, Гаврюша умный-добрый-хороший, диплом в конторе показывал, прежде чем сюда попасть? А может, нам всем свой диплом покажешь? — в свою очередь съязвила Аксютка, вытерла руки об салфетку и заправила под косынку выбившуюся прядь оранжевых волос.

— Так я же… — Гаврюша запнулся, помолчал с полминуты, а потом догадался: — Так ты чё, сколопендра рыжая, ещё и без образования домовского?!

— А вот ты прям с образованием?! — вспыхнула домовая, указывая на него пальцем. — Мне Егорка всё рассказал! И что из школы тебя выгнали, и что старый дед Кондратий за тобой охотится, изловить тебя мечтает!

— Заложил, значит, друга верного?

Гаврюша схватил было Егора за воротник рубашки, но бабушка вернула его на место, просто взяв обеими руками за талию и усадив на табуретку.

— Минуточку, а может, мы вот тоже послушать хотим, кто такой дед Кондратий? — заинтересовался папа Вал Валыч.

— Да чё тут слушать, — неохотно ответил домовой, утыкаясь носом в кружку с остывшим чаем. — Инспектор энто чародейский. Не закончивших чародейскую школу вылавливает. Таких вот, как она, — указал он пальцем на Аксютку.

— И таких, как ты, — добавила девочка, широко улыбаясь.

Кажется, в шахматах это называется пат. Да?

В общем, на коротком семейном совете — трое Красивых, плюс бабушка, плюс кот Маркс (минус Глаша, но она всё равно была занята подготовкой к экзаменам) против одного мнения Гаврюши — было решено временно оставить Аксютку дома. Решающим было мнение Егора, объявившего, что благородные пираты никогда не бросают невинных девиц в беде. Кто бы с ним поспорил, а?

Глава седьмая О том, что в доме главные родители. А потом старшая сестра…

Утром, часов в восемь или девять, когда папа ушёл в гараж чинить внезапно отказавший двигатель машины, а бабушка отправилась разбираться с коммунальщиками, которые опять нахимичили со счётом за квартиру, Глаша Красивая в махровом халате, замотав мокрые волосы полотенцем на манер чалмы, сидела с мамой на кухне и пила чай с бутербродами с сыром. Она уже успела сходить в душ, почистила зубы и запоздало разбиралась с несвежими новостями.

— Мам, ну на фиг нам эта левая девочка? Нам что, брательника моего с его домовым мало? И так не дом, а дурдом. Кот этот ещё орёт постоянно… — Она подпёрла щёку рукой и уныло вздохнула. — Отправь ты её куда-нибудь, что ли…

— Куда? — кротко спросила Александра Александровна. — Не на вокзале же ей жить?

— Да почему, в конце концов, это должно быть нашей проблемой? — Глаша зевнула и сделала большой глоток чая в надежде разлепить глаза.

— Потому, — многозначительно сказала мама и, помолчав, добавила: — Она пришла из того… волшебного мира, а уйти назад не может, забыла как. Поэтому она в нашем мире бродяжничает, спит, как бомж, на вокзале. Как ты думаешь, хорошо это?

— Отвратительно, мам, я аж проснулась.

— Вот именно. Она же ещё ребёнок. Попала к нам случайно, подружилась с Егоркой, бабушка и папа её конфетами кормили. Я не могу ей сказать, чтобы она шла обратно жить на вокзал и воровать крошки у голубей. Понимаешь?

— Угу, — уныло протянула старшая дочь Красивая. — А где она, кстати? И братец со своим небритым дружком? Чёт тишина такая подозрительная в доме…

— Да спят они ещё. У Егорки в комнате на полу надувной матрас для Аксютки накачали. Они ж до ночи вчера бегали, в пиратов играли, — Александра Александровна закатила глаза, — а теперь отсыпаются.

— Везёт… — мечтательно вздохнула Глаша.

— Сложный экзамен? — Мама погладила Глашу по голове.

— Стати-и-истика, — сжав зубы, прорычала младшая Красивая, сделав страшное лицо.

Меж тем в комнате Егора Красивого не было тихо. Нет, сам Егор спал, как и полагается семилетнему мальчику — тихо и спокойно. А вот домовые, развалившиеся на матрасе, спокойным сном похвастаться не могли. Гаврюша храпел, как трактор, а Аксютка шумно сопела, периодически причмокивала губами и постоянно вертелась во сне. Неудачно повернувшись, она ткнула Гаврюшу локтем под рёбра, он сразу проснулся и взвыл:

— А-ай! Ты чего дерёшься?! — Он толкнул перепуганную домовую в плечо. — Больно знаешь как?!

— Да я специально, чё ли?! — возмутилась Аксютка, потирая плечо. — Я ж во сне! Чё ты орёшь?

— А неча во сне вертеться как уж на сковородке! Припёрлась на чужое спальное место, а сама вертится и вертится! Может, глисты у тебя?

— Нет у меня глистов!

— И мозгов тоже нет?!