Сборник летописей. Том III

Во время возвращения из Аладага, Гейхату в окрестностях Алтана взял [себе в жены] Булуган-хатун. В месяце ша’бане [6]91[450] года [VII — VIII 1292] и во вторник 18 числа месяца рамазана [3 IX] того же года на привале [в] Тасу, [в одном] из уездов Тебриза, природу его поразил недуг, и он стал одержим страшной болезнью. Лекари-христиане Рабиб-ад-довлэ и Сафи-ад-довлэ неотлучно находились при нем и усердно лечили. В течение сорока дней он совершенно поправился. 6 числа месяца зи-л-хиджджэ 691 года [18 XI 1292] на зимнем стойбище в Арране должность сахиб-дивана владений была закреплена за Садр-ад-дином. Он [Садр-ад-дин] подал прошение Гейхату, чтобы ему дали почетное прозвание Садр-и Джехан, а брата его называли бы Кутб-и Джехан,[451] а двоюродного брата его — Кавам-ал-мульк. Должность главного казия во владениях он получил на имя [своего] брата, должность тебризского хакима также передал ему, а [должность хакима] Ирак-и [Аджама][452] — Кавам-ал-мульку. 3 числа месяца джумада-л-уля лета [6]92 [11 IV 1293] в Сарай Мансурийе в Арране скончался Текнэ-тотгаул и его отвезли в Мерагу. 13 числа месяца джумада-л-ахыра [69]2 года [21 V 1293] Гейхату приехал в Тебриз, а 12 числа месяца раджаба [18 VI] отправился из Мераги в Сияхкух. 7 ша’бана [13 VII] прибыли гонцы Коничи-огула с изъявлением единодушия и просьбой о союзе. 9 числа того же месяца [15 VII] из Хорасана приехали Кутлугшах-нойон, гонцы Урук-Тимур-огула и гонцы Новруза, и в тот же день состоялся приезд Айшэ-хатун из Рума, а Байтмиша из Диярбекра. 17 числа месяца ша’бана [23 VII] вернулись обратно Гирей-огул сын Менгу-Тимура, Кунчукбал и Доладай-эюдэчи, ходившие в поход в Хорасан.[453] В конце месяца ша’бана [Гейхату] изволил расположиться в ...[454] и там казнили Кутлуг-Букая, сына Садуна-грузина. 12 рамазана[455] [16 VIII] [Гейхату] отправился в Уджан, а 19 [23 VIII] в Хаштруд и, выехав в Мерагу, двинулся на Арран и там зимовали. 5 числа месяца раби’-ал-авваль лета [6]93 [3 II 1294] появился на свет царевич Бири [?][456], а 28 числа месяца раби’-ал-ахыр [23 III] прибыли гонцы от Токтая. Их старшины — царевич Калинтай и Пулад — предстали пред его высочеством в Далан-науре с изъявлением мира и согласия и разного рода просьбами. 3 числа месяца джумада-л-уля [1 IV] их с большим почетом и уважением отпустили. 2 числа месяца джумада-л-уля [31 III] на берегу Куры [Гейхату-хан] основал большой город и положил ему имя Кутлуг-Балык. Возвратившись с зимнего стойбища, он произвел смотр |A 240b| войскам в Билясуваре. В начале месяца джумада-л-ухра [69]3 года [начало V 1294] держали совет [по поводу] бумажных денег.

7 раджаба [3 VI] скончался Гирей-огул сын Мэнгу-Тимура. 16 числа упомянутого месяца раджаба в Аладаг на служение к его высочеству |S 535| прибыл царевич Байду, и Гейхату гневно его побранил, а 15 ша’бана [11 VII] [Гейхату] по ходатайству Боракчин-эгэчи дал ему соизволение вернуться обратно. 7 числа месяца рамазана [1 VIII] прибыли в Аладаг и созвали там курултай, а в четверг 21 числа [упомянутого] месяца курултай распустили. Аминь.

Рассказ о выпуске злополучных бумажных денег и вреде, который по этой причине произошел во владениях

Садр-ад-дин и некоторые эмиры от времени до времени размышляли по поводу бумажных денег[457], имеющих хождение в Хитае и обсуждали, каким способом их [ввести] и распространить в этих владениях. Это дело они доложили на служении его высочеству. Гейхату приказал[458] Пулад-чингсангу дать разъяснение по этому обстоятельству. Тот рассказал: «Чоу — это бумага с царской печатью на ней, которая ходит по всему Хитаю вместо чеканных дирхемов, а звонкая монета там балыш, и она достается высочайшей казне».[459] Поскольку Гейхату был государем весьма щедрым, делал чрезмерные подарки и денег в мире ему нехватало, он одобрил это дело. Садр-ад-дин же желал установить во владениях такой обычай, какой другие еще не устанавливали, и потому много старался в этом отношении. Шиктур-нойон, который был самым разумным из эмиров, говорил: «Бумажные деньги вызовут разруху в государстве, причинят бесчестье государю и смуту в ра’иятах и войсках». Садр-ад-дин доложил [государю]: «Поскольку-де Шиктур-нойон очень златолюбив, то он и силится представить бумажные деньги негодными». Вышел указ, чтобы их изготовили в скорости.