Сборник материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников

Многие десятки сожженных в районе Пскова, Луги и Плюссы деревень, тысячи замученных, расстрелянных, заживо сожженных, разорванных гранатами и минами детей, женщин и стариков — таковы факты людоедских злодеяний Ремлингера на русской земле.

Эти факты неопровержимы. Подсудимые один за другим заявляют суду, что приказы о расстрелах были подписаны Ремлингером, а он, как и в первый день процесса, отвечает:

— Виновным себя не признаю.

Прибегая ко всяческим уверткам, он все отрицает, от всего открещивается.

На вопрос государственного обвинителя, как он, Ремлингер, относился к зверскому террору, который проводился гитлеровцами в самой Германии, подсудимый отвечает:

— Мы ничего не знали об этом.[146]

Весь мир знает о кровавых злодеяниях гестапо, о кошмаре гитлеровских концлагерей, о пытках, погромах и убийствах, и только Ремлингер ничего не заметил.

Суд переходит к выяснению преступной деятельности Ремлингера в бытность его комендантом Пскова.

Государственный обвинитель спрашивает:

— Отдел контрразведки входил в состав комендатуры? Чем он занимался?

Ремлингер: Это был отдел «1-Ц». Его обязанностью было распределять литературу, организовывать театры и охранять их.

Государственный обвинитель: А чем занималась подчиненная вам полевая жандармерия?

Ремлингер: Регулированием уличного движения... Ну, и некоторыми полицейскими мероприятиями, которые требовались в таком городе как Псков...

Так неприкрыто лжет Ремлингер. Пытаясь выгородить себя, он утверждает, что комендатуры в Карамышеве, Новоселье и других пунктах, находившиеся в его подчинении, занимались угоном советских людей в Германию и зверскими расправами без его ведома. Они выполняли, заявляет Ремлингер, приказы, полученные свыше.

Государственный обвинитель: Но приказы, относившиеся к вашим подчиненным, не могли не касаться вас?

— Да.

— Значит, вы их выполняли?

И Ремлингер, наконец, признается:

— Постольку, поскольку приказы были, — я их выполнял.

— Вы знали, что вы этим совершаете тягчайшее преступление, что вы нарушаете международную Гаагскую конвенцию, подписанную в свое время и Германией?

— Нет не знал.

Так же ведет себя Ремлингер и дальше. Он отрицает все, даже самые неопровержимые факты. Он утверждает, что ничего не знал о расположении возле Пскова лагерей для военнопленных, о смертности в этих лагерях, уносившей в могилу десятки тысяч человек, о массовых расстрелах военнопленных без суда и следствия. Он заявляет, что ему ничего не было известно о расстрелах женщин, детей, стариков. Он вообще не знает ничего, что могло быть поставлено ему в вину.

По просьбе государственного обвинителя суд повторно допрашивает подсудимых Зоненфельда, Скотки и Янике. Они вновь подтверждают, что приказы о сожжении деревень, расстрелах мирного населения отдавались Ремлингером, что именно по его приказам были сожжены десятки деревень, убиты тысячи женщин, стариков и детей. Ремлингер пробует отрицать эти показания[147]. Тогда Зоненфельд, не выдержав и указывая на своего бывшего генерала, кричит:

— Ремлингер лжет!

К концу допроса под давлением оглашенных государственным обвинителем и председателем суда материалов предварительного следствия, уличаемый другими подсудимыми, Ремлингер признает себя виновным в ряде преступлений. Он подтверждает, что отдавал приказы об угоне советских людей в немецкое рабство и о сожжении деревень. Он признает, что во время организованных по его приказам экспедиций против партизан, карательные отряды уничтожали мирное население, расстреливали стариков, женщин и детей.

Допросом Ремлингера заканчивается утреннее заседание.

Вечернее заседание 30 декабря.

На вечернем заседании суд переходит к допросу свидетелей. Их показания рисуют картину жестокого произвола гитлеровцев, массовых убийств, грабежей и насилий над мирными советскими гражданами на временно оккупированной территории Ленинградской области.

Первым дает показания свидетель В.Ф. Федоров — 58-летний колхозник деревни Ростково Новосельского района. Он приводит факты чудовищных злодеяний гитлеровских бандитов, которые систематически убивали крестьян этой и близлежащих деревень. Беспощадную расправу с жителями деревни Ростково учинил немецкий карательный отряд 23 декабря 1943 года. Рано утром староста пригнал работоспособное население на работу под угрозой наказания и штрафов. Тем временем каратели спалили Ростково дотла. Оставшихся в деревне женщин, стариков и детей — всех от мала до велика — фашистские мерзавцы согнали в сарай и сожгли заживо. Тех, кого не успели сжечь, — расстреляли. У свидетеля в это страшное утро погибла вся семья: жена, невестка и 4-летняя внучка.