Сборник материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников

— Я видел, как Визе лично расстреливал русское население, — говорит Скотки.

Когда государственный обвинитель спрашивает Визе, отдавал ли он приказы об угоне скота и изъятии продуктов у гражданского населения, Визе отрицает и это. Председательствующий зачитывает показания подсудимого на предварительном следствии о том, что при отступлении из района Устья на Остров 2-й батальон «особого назначения» отбирал у населения хлеб, продукты и скот.

Уличенный этим сопоставлением собственных показаний, Визе признает, что дело обстояло именно так.

— Значит, вы занимались грабежом мирного населения?

— Это не грабеж.

Председательствующий поочередно спрашивает у подсудимых Дюре, Бема и Янике, что они знают о карательных функциях роты, которой командовал Визе?

Все говорят о том, что рота Визе при отступлении сжигала советские села, а трудоспособное население угоняла в Германию.

Допросом подсудимого Визе вечернее заседание заканчивается.

Утреннее заседание 30 декабря.

Заседание начинается допросом подсудимого генерал-майора Генриха Ремлингера.

Выйдя к барьеру, Ремлингер старается держаться так, будто он попал на скамью подсудимых по какому-то недоразумению. Вот-вот это недоразумение разъяснится и он, Ремлингер, из подсудимых превратится просто в военнопленного генерала. Он непрестанно повторяет, что никогда не интересовался политикой, что он только солдат.

Что же представляет собою этот «стоящий вне политики солдат Ремлингер»? Ему 63 года, из них 43 он прослужил в немецкой армии. Находясь «в стороне от политической жизни», Ремлингер, однако еще в 1919—1924 гг., активно участвовал в подавлении революционного движения трудящихся. В 1919 году этот верный служака разбойничьего германского империализма во главе кавалерийского эскадрона зверски расправляется с восставшими рабочими в Аугсбурге и Мюнхене. Вслед затем он не раз выслуживается перед оголтелой реакцией, выполняя одно жандармско-палаческое поручение за другим.

После прихода к власти Гитлера подсудимый верой и правдой служит фашистскому режиму. С 1936 по 1943 год он — начальник первой образцовой военной тюрьмы в Торгау. На эту должность палача Ремлингер пришел подполковником, ушел он с нее генералом[144]. По его собственным словам, он был назначен в Торгау «как лучший офицер-воспитатель». И он оказался самым подходящим кандидатом на пост начальника тюрьмы — образцовой в стране тюрем, концлагерей  и каторги.

Членом национал-социалистической гитлеровской партии Ремлингер, по его утверждению, никогда не был. Однако о том, как ценили его фашистские главари, говорит хотя бы тот факт, что только за время войны он получил два железных креста II класса, и два креста первого класса, причем один из них с почетными мечами.

На одном из допросов Ремлингер, увлеченный воспоминаниями о своей подлой жизни, проговорился: «Моя военная тюрьма, — сказал он, — действительно являлась образцом, по которому строились новые военные тюрьмы. Начальники, которые назначались во вновь организуемые тюрьмы, приезжали ко мне, чтобы ознакомиться с постановкой дела».

Шесть лет Ремлингер воспитывал попадавших к нему людей. Тех, кого выращивал этот «лучший офицер-воспитатель», можно видеть здесь же, на процессе. Вот они, его выученики, сидящие перед Трибуналом на одной с Ремлингером скамье подсудимых. Это — Янике, убийца боле трехсот русских детей, женщин, стариков, поджигатель, грабитель и садист, заживо сжигавший ни в чем не повинных мирных людей. Это — Скотки, взрывавший землянки с русскими семьями, сжигавший деревню за деревней. Это — Зоненфельд, инженер по образованию, добровольно ставший агентом гестапо и затем руководителем карательных налетов на псковские и лужские деревни, организатором поджогов крестьянских домов и атаманом фашистско-бандитской шайки, занимавшейся беспощадным уничтожением русских людей.

В 1943 году Ремлингер направляется на временно оккупированную немцами советскую территорию и становится сначала ненадолго комендантом Опочки, а затем комендантом Пскова.

Предварительное следствие и два дня судебного процесса неопровержимо показали, что Ремлингер был на Псковщине непосредственным организатором и главным руководителем чудовищных злодеяний[145]. Подчиненные ему каратели угоняли на фашистскую каторгу десятки тысяч советских людей. Он приказывал дотла сжигать русские деревни, беспощадно расстреливать мирных жителей без разбора пола и возраста, расстреливать за отказ от «эвакуации» в Германию, за появление вне своей деревни, расстреливать по любому поводу и без всякого повода.