Сборник работ. Девяностые

Чеченцы предложили перемирие на несколько дней, чтоб собрать убитых, но российские генералы отказались. И они валялись больше месяца. Кто-то заснял их на кассету: русские солдатики, полуобглоданные собаками, свисают из танковых люков. Лиц уже не узнать. Эти видеокассеты ходили по городу, и растаскиваемые собаками тела русских солдат стали для чеченского народа символом морального падения противника: так поступает Россия со своими детьми.

Это те самые юные, необстрелянные мальчики, о которых подлый министр обороны России Павел Грачев сказал: «Они умирают с улыбкой на устах». Перед этим он предал их, бросил, сказав в начале войны, что это воюют не наши солдаты. Дудаев ответил: значит, это просто бандиты, в плен не брать. И тогда Россия вынуждена была признать своих сыновей.

Жестокость и беспредел сегодняшних дней — заказные, бытовые и прочие убийства — прямое следствие Афганистана, Таджикистана, Чечни. В мирное время за убийство человек получает 15 лет. На войне он свободен убивать своих собратьев десятками, не зная их в лицо. Убийство становится главным ремеслом в жизни.

Гипноз убийства затемнил сознание. Сегодня, в мирное время, смерть стала нашей второй жизнью.

Писать об этом малоприятно. Но сошлюсь на Куприна. Его повесть «Яма» — о проститутках, о публичном доме. Кажется, притрагиваясь к страницам, можно заразиться.

Но к этим порочным страницам он предпослал неожиданный эпиграф: «Знаю, что многие найдут эту повесть безнравственной и неприличной. Тем не менее от всего сердца посвящаю ее матерям и юношеству».

Значит, важно не то, о чем ты пишешь, снова напоминаешь, а — ради чего.

— Страшнее оказалось другое, когда дудаевцы были оттеснены в горы, и Чечня с 20 марта 1995 года по 6 августа 1996 года считалась под контролем федеральных властей. Полтора года. Самолеты по-прежнему наносили ракетные удары по домам, по базарам, где скапливались люди. В Хасавюрте жила семья — семеро детей, жена беременна восьмым. Муж пошел в соседнее село. В это время летели три самолета, развернулись и шарахнули по этому дому, все — трупы. Представляете состояние человека, который вернулся домой, — ни дома, ни семьи…

На танках перекрывают дорогу, идут чеченские машины — бьют по ним из пулеметов, поджигают. Кто остается жив, отрезают уши, поднимают на вертолётах и сбрасывают в ущелье — живых, раненых.

Чеченцы тоже отрезали русским контрактникам уши, отрубали головы и выставляли напоказ. Это не война — бандитизм.

— У вас есть доказательства?