Сборник рассказов

Мастер спорта был горазд поговорить. В тот вечер Габо проиграл подряд до 5 партий и беседовал со мной на разные темы. Про значок, правда, умолчал. Через пару дней Габо заявился со значком «Кандидат в мастера спорта СССР». Он не объяснил, почему ему понадобилось понижать себя в звании. А когда Габо стал выдавать себя за отличника спасания на водах, я не стал расспрашивать его о подвигах на воде. Не было уверенности, что он вообще умел плавать. Как-то раз, увидев мой редакционный значок (я работал в вечерней газете), мой партнёр по шахматам загорелся и попросил меня одолжить его. Он сказал: «Поношу и верну».

После очередных посиделок за шахматной доской мы возвращались домой на трамвае. И здесь Габо привлекал к себе внимание. Кроме того, что вовсю разглагольствовал, он каждый раз, выходя из вагона, делал вид, что расплачиваться за проезд не собирается. «Не беспокойтесь, я заплачу», – говорил я ему скороговоркой, чтобы смягчить ситуацию, когда благообразный с виду еврей вёл себя как тривиальный безбилетник. «Я полагаю», – следовал ответ.

Я не думаю, что мой приятель проявлял скаредность. Просто давала о себе знать ещё одна его милая особенность. Мне рассказали о приключившемся с ним конфузе. Тбилисские зайцы-безбилетники прибегали к хитрости: выйдя из транспорта, они на некоторое время задерживались, сбившись в кучку у заднего бампера. Это чтобы выпасть из поля зрения шофёра. Габо тоже так поступал. В нашем городе водители общественного транспорта, кроме того что рулят, ещё взимают плату и выслеживают зайцев. Так вот Габо застукал один из них, злой и вооружённый монтировкой. Шофёр не поленился покинуть кабину, обошёл троллейбус не с той стороны, с какой его можно было ожидать… Мальчишки успели разбежаться, а Габо остался.

У нас был общий знакомый – Петре Т., отпетый сплетник. Этот прохвост заметил, что мой партнёр по шахматам – «не того». Впрочем, сам Габо кокетничал по поводу того, что состоял на учёте в психдиспансере. Время было перестроечное, более подходящую биографию тогда было трудно придумать. Дескать, наследие диссидентского прошлого.

Диссидентский поступок Габо был несколько необычным. Он тогда учился в МГУ. В одном из московских православных храмов народ обратил внимание, как рьяно молился и бил челом студент из Тбилиси, по внешности иудей. На факультет пришла телега.

В деканате Габо задавал вопросы строгий с виду мужчина. Проказник сбивчиво пытался что-то объяснить: что он грузинский еврей, что не надо путать его с ашкенази. Грузинские евреи не знают ни иврита, ни идиша, только грузинский язык. Сам Габо владел только русским.

– Что странно, мои родители почти не говорили на русском, – заявил он.

С ним обошлись довольно мягко. Решили, что парень запутался. Тот строгий мужчина сказал ему во время допроса:

– Габриел Натанович, атеист из вас не получился, иудей тоже. Далось вам русское православие!

О том, что его поставили на учёт в диспансере, Габо узнал, когда вернулся в Тбилиси. К нему домой наведался участковый врач. Через некоторое время к Габо заглянул и участковый милиционер. В районное отделение поступила информация – мой он отлынивает от общественно полезного труда. Хозяин встретил стража порядка ласково. Его лицо обрамляла борода, пейсы, на голове его была кипа, а в руках «Агада». Смущённый участковый ушёл и больше не беспокоил Габо. Такого тунеядца встречать ему ещё не приходилось!

Габо жил в шикарном особняке, доставшемся ему от отца по наследству. Вспоминая отца, сын вздыхал одновременно иронично и печально: «Натан умел делать деньги, но был неграмотным. Я получил образование в Москве, однако ничего не прибавил к наследству. Впрочем, почти ничего и не убавил, за исключением белого рояля, китайского фарфора, люстры из богемского стекла…» Перечисляя утраченные предметы быта, Габо загибал пальцы.

Однажды Габо пригласил меня на пурим-шпиль, организованный еврейской общиной. Он играл Мордехая, его жена Ядя – Эстер. Ведущий программы представил её как неподражаемую. На сцене было много более привлекательных женщин. Я знал, что она работает секретаршей в раввинате, но не предполагал, что этого было достаточно для такой преувеличенной лести. Габо много пел, передвигался по сцене. В конец совсем заигрался. Со сцены не сходил, даже пришлось упрашивать. Один из теряющих терпение зрителей заметил:

– Этот тип в упоении от пущего внимания к себе.

– Он напоминает мне мою тёщу, – кто-то рядом поддержал тему. – Она не выносит, когда её не замечают, она – главная невеста на свадьбах и главный покойник на похоронах.

Потом нас пригласили к столу. Было много сладостей. Здесь я заметил, как Эстер ударила по руке Мордехая, предупреждая его желание полакомиться очередной порцией пирожного. Премьер насупился.