Сборник рассказов

Да, я просидел свои одиннадцать лет, да, меня выпустили. Всю свою жизнь я посвятил тому, чтобы забыть это! Понимаешь? Забыть! Ты была в Пурниских тюрьмах? Жила в камере с крысами-мутантами? С сумасшедшими арканьянами? Ты посвятила жизнь мести. А я посвятил ее другому. Да, я не вернулся за тобой тогда. Не захотел. Но я не трогал твоего прошлого! Я не копался в нем!

— Тебя уже уволили? — участливо поинтересовалась Тини.

— Нет, — поднимая руку с бластером, сказал Дэс, — кто поверит рассказу сумасшедшей?

И тут Тини закричала. И замолкла, прожженная насквозь лучом из бластера. Дэс опустил шестизарядник и посмотрел на застывшее лицо.

— Никогда не тревожь прошлое, пусть оно спит, — промолвил он, и вышел из дома. Вдалеке был слышен вой полицейских сирен.

А у Дэса впереди был новый день, полный радостей и маленьких огорчений, и жизнь, целая жизнь. И он будет убивать всех, кто коснется его прошлого.

Ночь

Возможно, настанет день,
когда я смогу взглянуть в глаза своей тени.

* * *

Я лежу на жесткой кровати и смотрю в потолок. Как тихо здесь ночью. Спать нельзя, да я и не усну. Надо ждать. Интересно, если встать и подойти к окну, что я увижу, кроме разлившейся до самого горизонта темноты? Помню, я вставал с кровати один раз. Еле слышно, на цыпочках, подкрался к самому окну. В глаза мне ударил свет. Много света. В воздухе парило три, четыре, а может, больше ярких прожекторов. Отовсюду, из-за деревьев, кустов на меня были направлены яркие, слепящие лучи. Несмотря на это, в моей комнате было темно. Стоило мне сделать шаг назад, как видение исчезло, растворилось. Больше я не подходил к окну ночью.

Наконец я слышу шуршание где-то над головой. Потом что-то скользит по стене, и, стуча цепкими коготками по холодному бетонному полу, подбирается ко мне. Я часто изучаю днем стены и пол, пытаясь найти там малейшие следы или царапины. Безрезультатно. Даже паутина, второй год обволакивающая единственную дыру в потолке, остается нетронутой.

Пододвигаюсь к самому краю кровати и смотрю вниз, на пол. Мне кажется, что от пола меня отделяют километры, хотя он так близко. Бусинки холодных красных глаз с ненавистью глядят на меня. Раньше я пытался что-то сказать, сделать, теперь же просто смирился. Я помню, как однажды ночью мне сильно захотелось в туалет. Но я знал, что когда меня окутывает тьма, барак начинает жить своей, далекой и неведомой мне жизнью. Я знал, что он не простит, если я нарушу и вмешаюсь в его жизнь. Поэтому я лежал и терпел всю ночь.

Я продолжаю смотреть в эти глаза. Есть в них что-то завораживающее. Постепенно меня начинает окутывать легкая дремота, перед глазами встают неясные образы и картины. Большой самолет летит в нескольких метрах от земли, валя своими широкими крыльями могучие деревья. Люди с оружием прячутся в бункер. Большая машина на гусеницах рассеивает огонь и смерть на тех, кто не успел укрыться.

Дремота уходит. Я продолжаю смотреть в эти глаза. Пожалуйста, я так не хочу сегодня сюрпризов! Слышится странный хрип, и что-то круглое и склизкое падает на меня. Я кричу, но не слышу своего голоса. Руки отталкивают прочь, прочь этот противный предмет. Я не хочу вспоминать, я не хочу думать. Круглая, кудрявая кукольная голова шлепается на пол и раскалывается на части. Внезапно на секунду становится светло, и я вижу, как из осколков выползают маленькие белые черви. Они ползут под мою кровать, и я опасливо подтягиваю чуть свисающую простыню. Кровать — мой островок, моя единственная защита ночью. Они никогда не тронут меня, пока я нахожусь на своем месте.

Комната снова погружается в темноту. Я не вижу больше красных бусинок холодных глаз. Оно всегда уходит, когда становится светло.

Я остаюсь наедине с белой массой, копошащейся и у меня под кроватью. Мои глаза закрываются, и я погружаюсь в сон.

Кто-то дергает меня за руку. Медленно открываю глаза и вижу знакомое мальчишечье лицо.

— Вставай, уже пора, — слышу я довольное хихиканье.

— Подожди во дворе, — прошу его я.

Когда он уходит, я по привычке заглядываю под кровать. Не хотелось бы, чтобы они оставили следы. Но там, как всегда — все чисто. Пыль лежит толстым слоем, надо будет вымести ее как-нибудь оттуда.

Я одеваюсь и выбегаю во двор. Он уже ждет.

— Пойдем обычной дорогой? — спрашиваю я.

— Да, обычной, — кивает он.

Мы идем привычной тропинкой. Потом пробираемся сквозь заросли высокой травы, и нашему взору открывается белая будка, зияющая черным входом. Она вся заросла зеленой травой, и с воздуха ее трудно заприметить. Мы спускаемся вниз по ржавой лестнице и оказываемся в маленькой подземной комнатке. Мой спутник включает предусмотрительно взятый фонарик, и я вижу несколько туннелей, расходящихся в разные стороны. Мы пробовали пока только один. Я боюсь пробовать другие: что может быть хуже неизвестности? Вокруг царит холодное безмолвие, и лишь наши шаги нарушают тишину. Через несколько минут ходьбы мы упираемся в деревянную дверь. Открывается она довольно просто, и вот мы уже стоим под звездами, а луна освещает наши лица.