Сборник рассказов

— А чтобы выйти во власть требуется непорядочность? Это — обязательно?

— В существующих условиях — да. Во власти слишком много старых номенклатурных деятелей, которые многие годы определяли правила игры, и сумели воспитать себе смену. Пока все это не повымрет, ожидать порядочных политиков во власти трудно. Или они будут однодневками, как уже бывало.

— А что вы можете сказать о Президенте?

— О должности или о личности?

— В данный исторический момент? Учитывая искренний и исповедальный характер моих ответов… Во-первых, это высшая государственная должность, которая предполагает широту государственного мышления и ярко выраженную диктаторскую модель исполнения. Многие другие качества — человечность, порядочность, преданность, лояльность играют роль второстепенную. Критически не обязательную, но весьма желательную. Во-вторых, и возможно это даже важнее, умение отыскать критическую точку, как точку опоры, позволяющую совершать неожиданные и успешные действия. Интуиция, предвидение — и действие, приводящее к наилучшим в данный момент результатам. Должность Президента для обеспечения оптимальных результатов управления государством предусматривает… вернее, требует надежной сыгранной команды единомышленников, признающих ведущую роль вожака.

— Думаю, с последним у нашего Президента не все гладко. Но в остальном на данный момент кроме действующего Президента я не вижу равных ему по всем параметрам.

— Уровень государственного управления?

— Опять неопределенный термин. И очень широкий, поэтому единый ответ дать затруднительно. Основной недостаток — разветвленность и малая управляемость самих органов управления, их распыленность и их высокая самостоятельность приводят к тому, что управляющий сигнал затухает и даже искажается по мере продвижения к предмету управления. Плюс мздоимство снизу до верху.

— Вы видите несовершенство вертикали власти в недостаточной диктатуре?

— В недостаточной дисциплинированности и ответственности низших звеньев перед высшими, и полную безнаказанность за неисполнение. Коррупцию и телефонное право.

— И как решать эти проблемы? Диктатурой?

— У меня нет готового решения. Боюсь, это решение лежит не в правовой, юридической плоскости, а в области духовной, идеологической…

КАБИНА «БУРАНА»

Это здание больницы, похожее на большой круизный лайнер, ввели в строй в 1986 году.

Лучше всего это светлое здание на крутом берегу еле заметной теперь речушки под названием Шмеленка видно с кольцевой автодороги сразу после моста через Москва-реку.

За ввод в строй больницы главный врач получил орден «Трудового Красного Знамени» и руководит здесь все эти годы.

Тогда в 1986 году в больнице работали все специалисты кроме хирургов — операционные еще не были оборудованы. Для медперсонала через дорогу от больницы отстроили целый комплекс жилых корпусов — моя врачиха об этом рассказывала, и о том, что благодаря этим домам удалось укомплектовать больницу персоналом.

А оборудование… Нигде тогда я не встречал рентгеновских установок, делающих трехмерные снимки, но именно с таким рентгеном связаны мои самые сильные впечатления от этой больницы. Оказалось, что я не переношу «контраст» — вещество, визуализирующее камни в мочевыделительной системе, и у меня произошел сильнейший сердечный приступ.

Сперва меня пронесло и вырвало, затем я с трудом дополз до кровати и попросил соседей вызвать врача — дальше я потерял сознание.

Очнулся — рядом сидит моя испуганная врачиха, пахнет лекарством…

После этого я всегда сообщал врачам о непереносимости «контраста», а когда примерно через два десятка лет мне все-же его вкололи, то обошлось сильнейшей рвотой и сердечным приступом — посидел минут десять и пошел.

А тогда в 1986 году в палате я был на новенького.

Все остальные мои соседи лежали в урологии не первый раз и когда меня собрались переводить в КБ №6, то передавали приветы и поздравления хирургу Халезову — отзывались о нем в превосходной степени и поздравления были связаны с награждением доктора Халезова орденом «Трудового Красного Знамени».

Меня на машине скорой помощи поздно вечером, практически ночью перевезли в широко известную в узких кругах КБ №6, «шестерку».

Больница №6, как и больница №83 относились тогда к 3-му Главному управлению Минздрава, и чтобы туда попасть нужно было иметь допуск хотя бы третьей формы.

И давая направление на госпитализацию даже в начале этого века мне оформляли справку в первом отделе.

Операцию тогда мне делал Сергей Павлович Халезов, и я на своем теле испытал все мастерство и нежность его рук, а из разговоров с пациентами услышал столько хорошего о докторе Халезове.

А это время было отмечено трагическими событиями в Чернобыле, и спускаясь утром за газетами я сталкивался с привезенными оттуда — их привозили без денег, без документов, в одном спортивном костюме, еще крепких, не знающих своей судьбы…

Главное здание КБ №6 было построено в узнаваемом сталинском послевоенном стиле с богатым фасадом, широкими лестницами, одноместными палатами — только теперь в них размещали по два или даже по три пациента.