Сборник рассказов

— Уже никуда. Меня все равно найдут, — сказал Ника, всхлипнула, спрятала лицо в ладонях и беззвучно заплакала, размазывая по щекам остатки косметики. Парень переступил с ноги на ногу, вздохнул, взял ее за локоть и потащил за собой.

— Тогда пойдем. Все хорошо… Перестань! Не найдут они нас… Как тебя зовут?

— Ника.

— Тимур. Мы пришли, Ника. Я тебя сейчас отпущу, ключ от подъезда достану. Не убегай от меня, пожалуйста.

Следом за ним Ника вошла в вонючий подъезд хрущевки и поднялась на пятый этаж. Сначала она подумала, что ее спаситель — левша. Правую руку он держал в кармане, и все замки открывал левой. И только в прихожей, увидев, как он неловко стаскивает с плеча куртку, она осторожно спросила, перестав, наконец, всхлипывать:

— Тимур, что у тебя с рукой? Это из-за меня? Это они тебя…

— Нет-нет. Не из-за тебя, — Тимур как-то странно улыбнулся, — остеохондроз замучил. Ничего, к утру станет лучше. Только шпроты будешь сама открывать. Чем еще тебя угощать, даже и не знаю. До магазина я так и не дошел. Проходи.

Он провел ее на кухню, которая имела совсем не жилой вид. На столе, по которому были рассыпаны сигареты, стояли два маленьких граненых стакана и тарелка с объедками, которую Тимур бросил в раковину. У батареи выстроилась целая выставка пустых бутылок, на облупившемся подоконнике притулился чайник. Над единственным навесным шкафом расплылось по потолку темное пятно, по всем приметам осенью и в оттепель крыша протекала.

— Садись, будь как дома. На тех, кто на тебя напал, стояла наведенная защита. Что можем сказать по данному поводу?

Ника молчала, скрючившись на шаткой табуретке. Мысли перепутались, снова подступили слезы. Тимур набрал в чайник воды из крана, тихо матерясь, с грехом пополам водрузил его на плиту, приоткрыл форточку и закурил.

— Профессионально наведенная защита, — повторил он. — Ну? Сама расскажешь, во что вляпалась или как?

— Я… я даже не знаю, — она подняла глаза и обмерла. — Мамочка… Оконное стекло горит!

Парень выстрелил окурком в темноту ночи, чертыхнулся, прикрыл форточку и сел на табуретку напротив.

— Ведьма и такая дремучая? — он недоверчиво сощурился. — В игры со мной играешь, Ника?

— Я не ведьма! — почти крикнула она. — Я не понимаю, о какой защите ты говоришь. Я никогда не видела, чтобы светились стекла! Я сошла с ума как Нора. Я просто сошла с ума…

— Кто такая Нора? — чуть мягче спросил Тимур.

— Никто. Мы вместе работали. Вчера ее убили. Я следующая. Они гоняются за мной, потому что я последняя, кто видел ее перед смертью. Она говорила странные вещи. Сказала, что мне нужно бежать.

— Человек должен занимать в пространстве столько места, сколько его тело, если не хочет, чтобы его нашли, — назидательно произнес Тимур. — А у тебя аура светится как гирлянда! И еще эти… «антенны раскидистые». Не ведьма она, блин! На окне блокировка, она реагирует на твою спонтанную активность. Благодаря ей нас здесь не обнаружить. Да посмотри, не бойся — не ослепнешь!

Ника осторожно подняла глаза. Холодное синее пламя струилось по оконному проему и тускнело по мере того, как Ника успокаивалась.

— Что же это со мной… — прошептала она.

Тимур покачал головой.

— Откуда ты, Ника?

— Из Москвы.

— А вид такой, словно с Луны упала. Успокойся, здесь тебя никто не тронет. Рассказывай все по порядку. Кто за тобой гонится и почему?

И Ника выложила первому встречному всю историю с самого начала, с того момента, как заполнила анкету.

— Вот же ночка выдалась, — пробормотал Тимур, — просто охренеть! Слушай, Ника, скоро рассвет — самое поганое время, я пойду поваляюсь немного. Мне надо… Только не уходи: менты тебе не помогут. А потом мы что-нибудь придумаем.

— Хорошо бы… Можно мне в душ? — робко спросила Ника.

— Угу.

Придерживая здоровой рукой больную, Тимур встал из-за стола и побрел в комнату.

— Твой Жорж Блэккреман — не человек, — обронил он.

— Как это не человек? А кто?!

— Я не знаю, кто… Утром договорим.

— Я… Да-да, конечно, извини. Тебе чем-то помочь? Я медколледж заканчивала…

— Нет, спасибо. Мне просто надо дожить до рассвета. Полотенце в шкафу.

Тимур заполз на широкую кровать, которая стояла посреди единственной комнаты, потеснив шкаф с одеждой. В углу на тумбочке расположился запыленный телевизор. Другой мебели в квартире не было.

Ника ополоснулась. Вместо халата она накинула клетчатую рубашку, сушившуюся над ванной, и не запомнила, как уснула на краешке чужой кровати, завернувшись в плед у ног спасителя, который глухо стонал во сне. Тревожить его она не решилась. Так и уснула, прислушиваясь к его тяжелому дыханию.

— Ника!

В замороженные зимние окна билось солнце.

— Ника, вставай, мы едем в Москву.

— Мы? Как в Москву?!

Она вскочила и остановилась в дверях кухни, запахнув полы рубашки. Тимур наливал чай. Секунду она разглядывала своего спасителя. При свете дня он казался моложе. Коротко стриженный темноглазый, подтянутый. Этой бомжеватой квартире и закопченной кухоньке соответствовала разве что щетина на его небритых щеках. Ника вспомнила неведомых преследователей, корчившихся на снегу. Что он сделал с теми тремя… И как?