Сборник рассказов ЛитО «Щеглы»

Да только нет никого. Ни дедушки, ни бабушки. Ни пугала огородного. Сейчас клюнет, поплавок утонет, и тростниковую самоделку вырвет из рук.

Ноги у Толи подкосились, и он оперся о сестру. Тоня выдержала, не упала. Она потянула брата за рукав и едва слышно шепнула: «Давай». С большим трудом близнецам удалось оторвать взгляд от реки. Им нужно посмотреть на старуху. Увидеть, что она поглощена действом. Понять, что все ее силы сосредоточены на том, чтобы призвать его. Призвать их отца.

Римма Родионовна, меняя лики так же быстро, как хамелеон меняет цвет на пестрой поверхности, неотрывно глядела на воду и извергала тягучие, липкие звуки. Она помогала их отцу снова прийти в мир, чуждый для него. Старушечьи руки, чуть приподнятые, будто к ним привязали воздушные шарики, неистово дрожали. Глаза закатывались в экстазе.

Тоня и Толя, с трудом ворочая языками, заговорили:

Римма Родионовна рада-радехонька. Разглядывает реку, рождающую рогатого. Решено! Рискнем. Расплатимся. Растопчем репейник. Руки Риммы Родионовны резко расслабляются, разбалтываются. Разноликая раздражена, раздосадована, разгневана. Рычит, ругается. Рожа разбухает, разливается румянцем. Рот роняет рубиновые ручейки. Ребра раздрабливаются, разрушаются. Разум рыхлится, растрескивается. Рассохнись. Развейся. Рассохнись. Развейся. Рассохнись. Развейся.

Не сбились. Ни слова не забыли.

Обессиленные, упали на колени и прижались друг к другу.

– Про рубиновые ручейки – неплохо, поэтично, но остальное полный швах, – спокойным голосом прокомментировала Римма Родионовна. – Ничего-то у вас, ребятушки, не… – вдруг смолкла и шумно сглотнула. Руки всплеснулись и повисли плетьми.

– Мы будем стараться, – сказал Толя.

– Спасибо за урок, – добавила Тоня.

Римма Родионовна попыталась поднять руки, но те не слушались. Большим колючим репейником разрослась внутри злость. Старуха яростно забормотала заклятье, перешла на брань, потом на хрип. С лицом творилось неладное: щеки пухли дрожжевым тестом и нещадно горели. Кожа натянулась, готовая лопнуть. Рот наполнился соленой вязкой слюной, и она потекла по подбородку. Внутри будто что-то треснуло по швам. Римма Родионовна закричала, рухнула на траву и поняла, что жизнь ускользает из нее, как рыбка из грота. Она видела Толю и Тоню, в следующий миг – два светлых пятна на темном фоне, а затем – только тьму.

Когда Римма Родионовна затихла, затих и водоворот. Спина в наростах – а может, то была голова – скрылась в пучине, и река снова побежала в правильном направлении. Понеслась прочь, деловая и ничего не помнящая. А там, где лежала старуха, остались лишь темные головешки да пепел.

Близнецы, поддерживая друг друга, поднялись на ноги. Тоня отряхнула одежду. Толя потер глаза и потянулся.

– Бабушка, наверное, уже напекла сонливых блинов, – сказал он.

Тоня улыбнулась.

– Ну тогда пошли, дурачок.

– Побежали, дуреха.

Татьяна Мороз

Член союза писателей России. Член международной творческой гильдии Великобритания. Премия Куприна – 2015 год. Книги, постоянные публикации в газетах и журналах – Россия. Белоруссия.

Кардвиндлиж