Сборник стихотворений

в очах холодных, как туман?

Пусть твой хозяин злобно туп,

но ты, свободный англичанин,

ужель не понял ты молчаний,

струящихся со стольких губ?

И разве там, средь бурь и бед,

и черных брызг, и злого свиста,

не улыбалося тебе

виденье Оливера Твиста?

И разве там, средь бурь и бед,

и клочьев мчащегося шторма,

не понял ты, что лишь судьбе

подвластна жизнь и жизни форма?

Возьмешь ли на себя вину

направить яростные ядра

в разоруженную страну,

хранимую лишь песней барда?

Матрос! Ты житель всех широт!..

Приказу ж: «Волю в море бросьте» -

Ответствуй: «С ней и за народ!» -

И – стань на капитанский мостик!

1918 (?)

Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.

Библиотека поэта. Большая серия.

Ленинград: Советский писатель, 1967.

* * *

Еще и осени не близко,

еще и свет гореть – не связан,

а я прочел тоски записку,

потерянную желтым вязом.

Не уроню такого взора,

который – прах, который – шорох.

Я не хочу земного сора,

я никогда не встречу сорок.

Когда ж зевнет над нами осень,

я подожгу над миром косы,

я посажу в твои зеницы

такие синие синицы!

1919

Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.

Библиотека поэта. Большая серия.

Ленинград: Советский писатель, 1967.

* * *

Мы пили песни, ели зори

и мясо будущих времен. А вы -

с ненужной хитростью во взоре

сплошные темные Семеновы.

Пусть краб – летописец поэм,

пусть ветер – вишневый и вешний.

«А я его смачно поем,

пурпурные выломав клешни!»

Привязанные к колесу

влачащихся дней и событий,

чем бить вас больней по лицу,

привыкших ко всякой обиде?

О, если бы ветер Венеции,

в сплошной превратившийся вихрь,

сорвав человечий венец их,

унес бы и головы их!

О, если б немая кета

(не так же народ этот нем ли?)

с лотков, превратившись в кита,

плечом покачнула бы землю!

Окончатся праздные дни…

И там, где титаны и хаос,

смеясь, ради дальней родни,

прощу и помилую я вас.

Привязанных же к колесу,

прильнувших к легенде о Хаме,-

чем бить вас больней по лицу,

как только не злыми стихами?!

1919

Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.

Библиотека поэта. Большая серия.

Ленинград: Советский писатель, 1967.

ЗАРЖАВЛЕННАЯ ЛИРА

1

Осень семенами мыла мили,

облако лукавое блукало,

рощи черноручье заломили,

вдалеке заслушавшись звукала.

Солнце шлялось целый день без дела.

Было ль солнца что светлей и краше?

А теперь – скулой едва прордело,

и – закат покрылся в красный кашель.

Синий глаз бессонного залива

впился в небо полумертвым взглядом.

Сивый берег, усмехнувшись криво,

с ним улегся неподвижно рядом…

Исхудавший, тонкий облик мира!

Ты, как тень, безмочен и беззвучен,

ты, как та заржавленная лира,

что гремит в руках морских излучин.

И вот -

завод

стальных гибчайших песен,

и вот -

зевот

осенних мир так пресен,

и вот -

ревет

ветров крепчайших рев…

И вот -

гавот

на струнах всех дерев!

2

Не верю ни тленью, ни старости,

ни воплю, ни стону, ни плену:

вон – ветер запутался в парусе,

вон – волны закутались в пену.

Пусть валится чаек отчаянье,

пусть хлюпает хлябями холод -

в седое пучины качанье

бросаю тяжелый стихов лот.

А мы на волне покачаемся,

посмотрим, что будет, что станет.

Ведь мы никогда не кончаемся,

мы – воль напряженных блистанья!..

А если минутною робостью

скуют нас сердца с берегами -

вскипим! И над синею пропастью

запляшем сухими ногами.

3

И, в жизнь окунувшийся разом,

во тьму жемчуговых глубин,

под шлемом стальным водолаза

дыши, и ищи, и люби.

Оксана! Жемчужина мира!

Я, воздух на волны дробя,

на дне Малороссии вырыл

и в песню оправил тебя.

Пусть по дну походка с развальцем,

пусть сумрак подводный так сыр,

но солнце опалом на пальце

сияет на синий мир.

А если не солнцем – медузой

ты станешь во тьме голубой,-

я все корабли поведу

за бледным сияньем – тобой.

4

Тысячи верст и тысячи дней

становятся всё видней…

Тысячи душ и тысячи тел…

Рой за роем героев взлетел.

В голубенький небесный чепчик

с прошивкой облачного кружевца

одевшись,

малый мир

всё крепче

зажать в ручонки землю тужится.

А -

старый мир

сквозь мертвый жемчуг

угасших звезд, что страшно кружатся,

на малыша глядит и шепчет

слова проклятия и ужаса.

1920

Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.

Библиотека поэта. Большая серия.

Ленинград: Советский писатель, 1967.

РОССИЯ ИЗДАЛИ

Три года гневалась весна,

три года грохотали пушки,

и вот – в России не узнать

пера и голоса кукушки.

Заводы весен, песен, дней,

отрите каменные слезы:

в России – вора голодней

земные груди гложет озимь.

Россия – лен, Россия – синь,

Россия – брошенный ребенок,

Россию, сердце, возноси

руками песен забубенных.

Теперь там зори поднял май,

теперь там груды черных пашен,

теперь там – голос подымай,

и мир другой тебе не страшен.

Теперь там мчатся ковыли,

и говор голубей развешан,

и ветер пену шевелит

восторгом взмыленных черешен.

Заводы, слушайте меня -

готовьте пламенные косы:

в России всходят зеленя

и бредят бременем покоса!

1920, Владивосток

Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.

Библиотека поэта. Большая серия.

Ленинград: Советский писатель, 1967.

ПЕРВОМАЙСКИЙ ГИМН

Была пора глухая,

была пора немая,

но цвел, благоухая,

рабочий праздник мая.

Осыпаны снегами,

окутаны ночами,

встречались мы с врагами

грозящими очами.

Но встал свободы вестник,

подобный вешним водам,

винтами мрачных лестниц

взлетевший по заводам.

От слов его синели