Читаем СБОРНИК: СТРАННИК. ПРИТЧИ И РЕЧЕНИЯ полностью

Быть щедрым – значит давать больше, чем ты можешь; быть гордым – значит брать меньше, чем тебе нужно.

* * *

Истинно, ты и впрямь никому ничего не должен. Ты все должен всем.

* * *

Здесь есть лишь две полновластные стихии – красота и истина; красота в сердцах влюбленных и истина в руках возделывающих землю.

* * *

Великая красота пленяет меня, но красота еще более великая освобождает меня даже от нее самой.

* * *

В сердце того, кто страстно стремится к красоте, она сияет ярче, чем в глазах созерцающего ее.

* * *

Я восхищаюсь человеком, открывающим мне свою душу, я чту того, кто посвящает меня в свои мечты. Но почему я робею и даже немного стыжусь того, кто мне служит?

* * *

Некогда таланты почитали за честь служить князьям.

Теперь они добиваются чести служить нищим.

* * *

Часто остроумие только маска. Если б тебе удалось сорвать ее, ты бы увидел под ней либо рассерженного гения, либо ловкого плута.

* * *

Человек понятливый приписывает мне понятливость, а тупой – тупость. Кажется, они оба правы.

* * *

Только те, чьи сердца хранят тайны, способны постичь тайны наших сердец.

* * *

Тот, кто готов разделить с тобой наслаждение, но не боль, утратит ключ к одним из семи Райских врат.

* * *

Мы сами избираем свои радости и печали задолго до того, как испытываем их.

* * *

Что есть печаль, как не стена между двумя садами.

* * *

Когда твоя радость или печаль становится огромной, весь мир умаляется.

* * *

Желание – полужизнь, равнодушие – полусмерть.

* * *

В нашей сегодняшней печали нет ничего горше воспоминания о нашей вчерашней радости.

* * *

Вера – оазис в сердце, которого никогда не достигнуть каравану мышления.

* * *

Должно быть, в соли есть нечто до странности святое. Она – в наших слезах и в море.

* * * _

Господь в своей милосердной жажде выпьет всех нас, и росинку, и слезу.

* * *

Ты – всего лишь крупица своего исполинского «Я», уста, алчущие хлеба, и слепая рука, что подносит чашу к жаждущим устам.

* * *

Если б ты поднялся всего на локоть над народом, страной и собственным «Я», ты бы впрямь уподобился Богу.

* * *

То, что всего желаннее, но недосягаемо, дороже уже достигнутого.

* * *

Если б ты сел на облако, то не увидел бы ни пограничной линии между двумя странами, ни межевого столба между двумя хуторами.

Как жаль, что ты не можешь сесть на облако.

* * *

Семь веков назад семь белых голубей взмыли со дна долины и устремились к заснеженной вершине горы. Один из семерых, что следили за их полетом, сказал: «Я вижу черную крапинку на крыле седьмого голубя».

Сегодня люди в той долине рассказывают о семи черных голубях, что летели к снежной горной вершине.

* * *

Осенью я собрал все мои печали и похоронил их у себя в саду.

Когда вернулся Апрель и весна сочеталась браком с землею, в моем саду выросли дивные цветы, ничуть не похожие на все прочие.

Посмотреть на них пришли соседи, и все они просили: «Когда настанет осень, время сева, не дашь ли нам семян этих цветов, чтобы они росли и у нас в саду?»

* * *

Досадно, протянув к людям пустую руку, не получить ничего; но горе, если ты протянешь полную пригоршню и не найдется никого, кто бы из нее взял.

* * *

Я тоскую по вечности, ибо там встречу я мои ненаписанные стихи и ненарисованные картины.

* * *

Искусство – шаг из природы в Бесконечность.

* * *

Произведение искусства – туман, изваянный в образ.

* * *

Руки, сплетающие венки из терниев, и те лучше праздных рук.

* * *

Наши самые святые слезы никогда не выступают на наших глазах.

* * *

Была ли любовь матери Иуды к своему сыну меньше любви Марии к Иисусу?

* * *

Есть три чуда о Брате нашем Иисусе, еще не записанные в Писании: во-первых, он был таким же человеком, как ты и я; во-вторых, у него было чувство юмора; в-третьих, он, побежденный, знал, что вышел победителем.

* * *

Распятый, ты распят на моем сердце, и гвозди, вошедшие в твои руки, пронзают стенки моего сердца.

А завтра случайный прохожий, идучи мимо этой Голгофы, не будет знать, что здесь истекали кровью двое.

Он подумает, что это кровь одного человека.

* * *

Ты, верно, слышал о Святой горе.

Это высочайшая гора в нашем мире.

Если ты поднимешься на ее вершину, у тебя будет лишь одно желание – спуститься и быть с теми, кто живет на дне долины.

Потому-то ее называют Святой горой.

* * *

Каждую мысль, которую я заковал во фразу, я обязан освободить своими делами.



СОКРОВЕННАЯ СТРАНА

Стихи

* * *

И в жажде, и в голоде – моё насыщение,

А в трезвости – пьяный хмель, в молчании – пение,

И в тайне – открытость, в откровеньи – сокрытие,

В страдании – радость и в разлуке – сближение.

На горе я сетую, а сердце гордится им;

Я плачу – молчат уста, презрев утешение.

Желанное – предо мной, а я всё гонюсь за ним,

И рядом мой друг, а я ищу в отдалении.

Мечтанья мои рассыплет ночь по дорогам снов,

А утро сбирает их, неся пробуждение.

Ты в зеркале духа своё тело увидишь вдруг –

Ничтожным покажется его отражение.

Со мною мучитель злой и тот, кто покой дарит,

Со мною могила и со мной воскресение.

Живу я – но с каждым шагом близится смерть моя,

И гибель влекут ко мне души увлечения.

Я душу спросил: «Скажи, как правит людьми судьба?»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза
Лира Орфея
Лира Орфея

Робертсон Дэвис — крупнейший канадский писатель, мастер сюжетных хитросплетений и загадок, один из лучших рассказчиков англоязычной литературы. Он попадал в шорт-лист Букера, под конец жизни чуть было не получил Нобелевскую премию, но, даже навеки оставшись в числе кандидатов, завоевал статус мирового классика. Его ставшая началом «канадского прорыва» в мировой литературе «Дептфордская трилогия» («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») уже хорошо известна российскому читателю, а теперь настал черед и «Корнишской трилогии». Открыли ее «Мятежные ангелы», продолжил роман «Что в костях заложено» (дошедший до букеровского короткого списка), а завершает «Лира Орфея».Под руководством Артура Корниша и его прекрасной жены Марии Магдалины Феотоки Фонд Корниша решается на небывало амбициозный проект: завершить неоконченную оперу Э. Т. А. Гофмана «Артур Британский, или Великодушный рогоносец». Великая сила искусства — или заложенных в самом сюжете архетипов — такова, что жизнь Марии, Артура и всех причастных к проекту начинает подражать событиям оперы. А из чистилища за всем этим наблюдает сам Гофман, в свое время написавший: «Лира Орфея открывает двери подземного мира», и наблюдает отнюдь не с праздным интересом…

Геннадий Николаевич Скобликов , Робертсон Дэвис

Проза / Классическая проза / Советская классическая проза