Сборник цикла АСМОДЕЙ

В моей работе есть что-то от повара и таксидермиста. Сначала нужно чистить лук. Иные луковицы весят тонну, и на эту работу уходит небольшая вечность. Затем, когда все наносное счищено, начинается подлинный труд. Искусство создания души.

Вам не казалось странным, что душа может попасть в Ад? Вы знали, что Иисус взошел на Голгофу для того, чтобы души не могли туда попадать? И все же это происходит, постоянно. Они попадают в Рай или Ад, заходят в чистые комнаты, а потом такой, как я, или такой, как Михаил или Петр, встают напротив и начинают свою работу.

Все дело в потребностях. Есть люди, которых достаточно попросить. Объяснить им, как устроен мир, и они начнут жить по правилам. Спасать котят, использовать только перерабатываемые продукты, экономить воду. Клиенты райской канцелярии.

Знаете, как мы шутим про них? Нет, не про крылья, конечно. У нас тоже есть крылья, было бы желание. Мы шутим про лень. Чего проще: пригласить, объяснить, отпустить. Наша задача на порядок сложней. Мы имеем дело с удивительными существами. Зная правила, понимая расклад, осознавая ответственность, они все равно ухитряются напортачить. У нас школа для детей с особенностями развития.

– Лаффи родился в январе, – говорит Мери.

Она знала правила игры. Судя по крестику на ее безразмерной груди, она даже верила в Бога. У нее были все шансы пролететь сквозь райские врата, оказаться за пределами мира и начать следующее путешествие.

Мы служба переработки бытовых отходов. Душа отделяется от тела и летит вовне. Поговаривают, в других мирах она могла бы беспрепятственно совершить это путешествие и оказаться за миллиарды световых лет спустя долю секунды. Тамошние мусорщики ничего не смыслят в экологии. Нельзя выпускать вовне душу серийного убийцы. Вы же не хотите, чтобы родившийся в лучшем из миров младенец принялся крошить ножом собственную мать?

– У него были крошечные зубки, – утверждает Мери.

Мне не с чем сравнивать. Мое дело – искупление. Мери не знает этого, но я такой же пленник комнаты, запертый в четырех стенах, как и она. Разница между нами в том, что у меня в руках арсенал Ада, а она нага и беспомощна, но, на самом деле, все зависит только от нее. Если сейчас ей придет в голову идея о подлинной простоте, если она осознает все совершенные ошибки, переживет их заново, отпустит и очистит себя от прежних грехов, дверь откроется, и она будет свободна.

Раньше мы говорили об этом. Очень быстро стало ясно, что фокус работает только в том случае, когда клиент не знает подлинную цель. Катализатором искупления остается страх.

– Я держала его на руках и боялась выпустить, – бормочет Мери.

На ее лице печать скорби и замешательства. Весь ее опыт говорит о том, что в комнате, куда она попала, должны происходить ужасные вещи. Она оборачивается ко мне и спрашивает:

– Мне можно продолжать?

Подлинная ирония моих действий заключается в том, что я не использую наказание, и тем самым наказываю ее. Она – самостоятельная личность и прекрасно справляется с бичеванием, терзая душу сомнениями и раскаянием. Возможно, таким образом, снова и снова напоминая себе о Лаффи, она надеялась попасть в райские врата. Увы, туда попадают только те, у кого не рождался Лаффи.

– Он был странным, – говорит она, не дождавшись моего ответа.

На этом суде она прокурор, адвокат, присяжные, пресса, безутешные родственники, обвиняемый и жертва. Судьей остаюсь я.

– Его тяжело было кормить, – голос ее падает на дно пропасти, она надолго замолкает и начинает рыдать.

Слезы – то, к чему привыкаешь быстрее всего. Я научился делать это еще при жизни. Слезы соленые, как кровь, но недостаточно густые. Пить их бесполезно, а смотреть на то, как они коробят чужие лица, бывает даже забавно.

– Он даже не научился ходить! – восклицает она. – Мой ангелок!

Называйте демоном любого из нас, вы будете правы. Я стою возле бульдозера, который исповедуется мне в детоубийстве. Обычный рабочий день. Моя задача сводится к тому, чтобы стереть воспоминания Мери, превратить ее в болванку, в пустой сосуд, подготовить к далекому путешествию. Я люблю свою работу, благодаря ней в мире становится на одну Мери меньше.

***

Некоторых из нас вызов к начальству пугает сильней перспективы очутиться наедине с ангелочками. Старую добрую битву легко предпочесть тупому осознанию собственной никчемности. Вы когда-нибудь говорили с дьяволом? На полном серьезе, я спрашиваю вас об этом, потому что у вас была тысяча возможностей, если вам исполнилось хотя бы десять. К десяти годам дьявол становится неотъемлемой частью вашей жизни.

Вы уже умеете врать, вы делите мир на своих и чужих, в полной мере вы разделяете коллективную ненависть к любому пустяку, вас завораживают казни, убийства, смерть. Вас уже можно устраивать на полставки ко мне в помощники.