Сборник цикла ВАМПИРЫ

В самых запущенных случаях у них не хватало важных частей тела, а оставшиеся были искромсаны настолько сильно, что поражал сам факт их существования – Этьен никогда бы не подумал, что в таком состоянии вампиры все еще могут продолжать жить.

Калеки валялись на полу в самых разных позах, и не было никакого сомнения в том, что они испытывают немыслимые страдания. Стонов, впрочем, слышно не было. Магические барьеры не пропускали звук.

– В основном это террористы и предатели из числа высокопоставленных лиц, – спокойно прокомментировал Хельг, – просто так сюда не попадают.

Этьен очень сомневался в этом. Лица, которые он видел перед собой, были ему не знакомы, а он активно участвовал в культурной жизни и неплохо знал видных политиков. Пусть даже из своей золотой клетки. Клетки. Мужчину передернуло, и он внезапно понял, что сердце бьется слишком громко. Скрыть испуг от Императора не получится.

– Эти люди не имеют к тебе никакого отношения, – строго, с ноткой укоризны сообщил Хельг, – пойдем дальше.

Этьен поплелся следом, но внутри него о стенки черепной коробки билась простая мысль: «Зачем-то мне это показали!».

Император мог выбрать любую точку для перемещения, но выбрал именно эту. Здесь Этьен мог увидеть альтернативу. То, что ожидало бы его, если бы Хельг действительно хотел запереть его. Или всё произошедшее было куда сложнее. Этьен заставил себя поверить, что клетки и он сам не связаны, но пережитый ужас не позволял быстро взять себя в руки. Хорошо хотя бы, что не слышно их стонов.

Они остановились в конце коридора перед массивной дверью в два раза превышающей человеческий рост в высоту и достаточно широкой для того, чтобы в нее мог въехать современный танк.

– Это размеры стандартной стазисной капсулы, – пояснил Хельг.

Этьен медленно повернул голову в его сторону, опасаясь неосторожно вдохнуть или выдохнуть. Ему пришла в голову в сущности простая мысль о том, что их связь означает, что Хельг – древний и опытный вампир – возможно, действительно может читать его мысли. Не воспринимать общий эмоциональный фон, как это принято в среде молодой аристократии, а считывать конкретные словоформы, видеть те же визуальные образы, которые всплывают в голове Этьена. И, несмотря на это, он заставляет своего младшего пережить весь этот ужас.

– Перестань жалеть себя, – Император поджал губы, – это противно. Я пытаюсь объяснить тебе, что происходит, а тебя волнует только сохранность твоей шкурки.

Фраза принесла облегчение. Этьен вывел из нее гипотезу о том, что на самом деле «его шкурка» находится в безопасности.

– Стазисная капсула? – он закашлялся после вопроса – так сильно пересохло от частого дыхания горло.

– Это совершенно особое место, – кивнул Хельг, по всей видимости, удовлетворенный вопросом собеседника. – Сейчас ты поймешь, почему.

Дверь открылась – створки со скрежетом разъехались в разные стороны. Внутри оказался короткий коридор, и когда они прошли дальше, створки закрыли их в абсолютно темном помещении. Спустя несколько минут – Этьен успел вспомнить молитвы из мира смертных – начали разъезжаться створки спереди.

Открывшееся поразило его сильнее, чем созерцание заключенных. Может быть, это и была причина, по которой они появились не перед шлюзом, а немного раньше. Показать Этьену контраст. Узник был один – он сидел на коленях в центре широкого помещения цилиндрической формы, прикованный к двум металлическим столбам массивными цепями. Одежды на нем не было, и по всему телу – начиная от волос и заканчивая ступнями – виднелась корочка запекшейся крови. Пол комнаты был перепачкан не меньше, при желании по следам можно было восстановить характер ударов. Этьен начал было заниматься этим, но его тут же передернуло от отвращения.

Фигура не двигалась, он не слышал ни дыхания, ни стука сердца. В другой обстановке Этьен решил бы, что существо погибло. Но считать, что Хельг вызвал его после одиннадцати лет молчания, чтобы показать труп – было наивно и глупо.

Когда за ними закрылись внутренние створки защитного шлюза, Хельг направился к существу неторопливой походкой.

– Это мой сын, – небрежно, как бы между прочим, сообщил он Этьену и расхохотался, увидев выражение лица младшего.

Фигура дернулась, натянув цепи, существо подняло лицо, вцепившись взглядом в гостя, и Этьен понял, что Император сказал ему правду. Невозможную и антинаучную, однако же правду. Пленник был точной копией Хельга, во всяком случае, если какие-то отличия существовали, сейчас их искусно скрывала кровь.

– У тебя много вопросов, и на несколько я отвечу, – Хельг тяжело вздохнул, опускаясь на колени перед… сыном? Этьена снова передернуло. Император тем временем бережно коснулся лица пленника, проведя тыльной стороной ладони вдоль скул. На руке Хельга остался след от кровавой крошки. Существо тихо застонало, и характер этого стона Этьен уловить не мог – с одинаковым успехом подобное можно было счесть удовольствием, радостью или выражением мучительной боли.