Сборник забытой фантастики №1

— Все в порядке, Бриджес? — он позвонил. — Иногда он возмущается вторжением в критический момент, — бросил он в мою сторону, прежде чем дверь открылась.

В дверях появился лысый, худощавый и смуглый человек в сероватом халате и сразу же посмотрел на их ноги.

— Все в порядке, доктор, но мне нужно раздобыть пару резиновых сапог для этого джентльмена.

Он поблагодарил за представление Мейсону, отошел на минуту и сразу же вернулся с парой тяжелых резиновых ботинок. Мейсон надел их, удивляясь толстым, мягким резиновым протекторам.

— В отличие от других мечетей, — объяснил Доктор со странным смешком, — мы требуем, чтобы вы надевали обувь перед входом в это святилище Мостов!

— Двигайтесь осторожно! — предупредил маленький человечек, — Входите!

Описание работы

Вдоль стен выстроились ряды бочонков и чанов, огромные контейнеры с химическими реактивами, из которых, очевидно, пополнялись бутылки меньшего размера на полках. Блеск стеклянной посуды, колбы и пробирки причудливой формы, блеск лакированной латуни, множество пробирок в ряд на стеллажах, неопределимый запах смешанных газов придавали комнате атмосферу убежища Мерлина.

— Мы делаем здесь все, что угодно, — объяснил Бриджес, — мы можем проводить здесь практически любые биохимические эксперименты, от бесконечно малых до тех, которые требуют центнера или более материалов. В том углу есть бактериальный инкубатор, а в этом холодильник — копии тех, что в зверинце.

— Электрически управляемый, — дополнил Доктор, — большая часть нашего отопления и всего нашего освещения поступает от этих проводов, натянутых на столбы, которые вы проезжали по дороге сюда. Город за пределами снабжает нас током и держит счетчик на своем конце нашей частной линии, так что общее потребление тока регистрируется там, независимо от того, какие новые устройства мы подключаем здесь. Это не позволяет инспекторам приходить сюда постоянно и, между прочим, лишает их возможности заглядывать в дела, которые их не касаются. Естественно, я хорошо плачу за конфиденциальность.

Он подошел к рабочему столу, на котором покоился самый громоздкий микроскоп, который Мейсон когда-либо видел. Он стоял под стеклянным колпаком на резиновой подушке.

— Как далеко ты продвинулся, Бриджес? — спросил его шеф.

Бриджес махнул рукой на ряд закупоренных пробирок с различными цветными жидкостями.

— Решения все еще находятся в процессе решения, доктор. Вот почему я хотел, чтобы вы избегали всего ненужного, раздражающего. Качественный анализ завершен, количественный будет готов к вечеру. Когда Стивенс сегодня вечером зайдет ко мне, я сделаю для тебя лейкоцит!

Мейсон громко ахнул, и доктор Сантурн повернулся к нему с самодовольной улыбкой.

— Вы поражены? Уверяю вас, мы не пытаемся подшутить над вами. Перефразируя старого Шекспира, на Плато есть больше вещей, Гэри, чем ты когда-либо мечтал в своей философии.

— Я не верю тому, что я слышал! — решительно заявил Мейсон, — как я могу поверить в такие нелепые вещи! Неужели ты хочешь мне сказать, что…?

— Ничего! — сказал доктор Сантурн, — сегодня вечером ты все увидишь. В настоящее время я хочу, чтобы вы еще немного отдохнули. Давайте сходим к Джонсену.

Что деревня говорит обо всем этом

Крайне сбитый с толку, немного не желая расставаться с очарованием биохимической лаборатории, Мейсон последовал за Доктором и вместе с ним пошел по тропинке к последнему из трех отдельных зданий, которые находились в задней части резиденции.

— Вот мы и пришли! — сказал Доктор, проходя с Мейсоном через дверь, — в этом месте находится наш зверинец и аквариум.

— Значит, это правда! — воскликнул Мейсон, вспомнив историю трактирщика.

— В чем дело? — спросил Доктор.

— Один из слухов, которые деревня распространяет о тебе.

— Разве это преступление — владеть частной коллекцией? — иронично спросил Доктор.

— Нееет.

— Это Джонссен, — прервал Доктор.

К ним подошел огромный человек — мужчина лет пятидесяти, но его пышная шевелюра пепельных волос, румяное лицо без морщин и проницательные глаза цвета морской волны создавали впечатление замечательной сохранности.

— Что у тебя нового? — спросил Доктор.

— Нам нужен новый термостат для клетки примата, — сказал Джонссен, слова медленно и глубоко рокотали в его горле, — наш мальчик кашлянул один или два раза прошлым вечером. Было холодно, если вы помните, и я боюсь, что он простудился. Старый термостат заедает, где-то в районе семидесяти, и я бы хотел поднять температуру примерно до девяноста пяти в экстренных случаях.

— Вы имеете в виду того орангутанга? — спросил Мейсон.

— Да, — сказал Джонсен, — дьявол! Для двухлетнего экземпляра, родившегося и выросшего в неволе, можно было бы подумать, что он способен на обычные обезьяньи трюки. Но нет! Он сидит там тихо и наблюдает, наблюдает…

— Родился и вырос здесь? — спросил Мейсон Доктора.

— Да. Он всегда был сиротой.

— Загадочно, как и большинство вещей, которые я слышу, — немного нетерпеливо возразил Мейсон, — у меня уже не хватает терпения. Что все это значит?