Сборник забытой фантастики №2

“Большое количество электромагнитов или, возможно, соленоидов, тщательно дифференцированных и противоположных по напряжению, могут представлять основные направления работы ума, данные могут быть представлены бесконечным числом и разнообразием электрических импульсов. а взаимосвязанные и взаимно блокирующие контакты, замкнутые соленоидами, выдают результат. Для обеспечения необходимых изменений электрического тока, предоставляющего данные, следует использовать радиочастоту, выпрямленную и усиленную блоками, прикрепленными к каждому соленоиду или электромагниту.”

Что бы это ни значило (а это был только первый проект, который он в конечном итоге изменил до неузнаваемости), его оригинальная машина была размером с сарай. И он был очень недоволен этим. Он записывает, что машина действительно отвечала на вопросы, но давало только те ответы, которые знал ее собственный разум и которые Смит встроил в нее. Таким образом, на вопрос “Целесообразно ли совершать убийство?”, заданный нажатием определенных электрических контактов, последовал ответ “Нет”. Смит был недоволен и почти в отчаянии.

Он добавил в запрос слово "Тина" и спросил: “Целесообразно ли убивать Тину?”. Ответ был тот же самый.

“Понял, – сказал Смит, – у машины нет моих коннотаций со словом”. Но он продолжал относиться к ней с нежностью, потому что она была так же несчастна, как и он.

Смит занялся изучением китайского языка, поскольку, по его словам: “Для этой машины необходимо, чтобы у нас был алфавит, способный выражать идеи, а не алфавит, подобный нашему, который выражает только звуки. Я буду изучать теорию выражения идей иначе, нежели с помощью звука, поскольку я должен изобрести метод их электрического выражения. Электрическая азбука.”

Но он был плохим лингвистом, и его ум мыслил не по-китайски. Возможно, окончательным успехом он действительно обязан молодому китайцу Фунг Лоу, которого привезли из Китая третьим классом, потому что Генрих быстро научился экономить пенни, поскольку он подсчитал свои ресурсы и годы работы, которые ему предстояли. Но, несмотря на это, Фунг Лоу решил проблему электрического алфавита и почти произвел революцию в английском языке. Философы приветствовали новый носитель для человеческой мысли и осыпали Смита и Китайца похвалами, но Смит мрачно думал о том, насколько человеческое мышление его и Фунг Лоу опережает мышление механическое, а Тина еще более мрачно думала о том, насколько его расходы опережают его гонорары. Он был в таком отчаянии от трудностей своей задачи, что задумался о самоубийстве, и вскоре Тина причинила ему новые страдания.

Она жила отдельно от него, в городе, но не смела дать ему никакого повода для развода или даже для раздельного проживания, и она была ужасно несчастна. В этой ситуации возродился старый план объявить его невменяемым, и он был легко осуществлен. Убедить присяжных было нетрудно. Человечество всегда с готовностью смотрело на изобретателей как на сумасшедших, и Генриха Смита отправили в сумасшедший дом. Но он пробыл там недолго. Адвокаты быстро выяснили, что из-за страха смерти и оспариваемого завещания он так распорядился своим состоянием в пользу своих коллег, что Тина не могла прикоснуться ни к одному доллару.

Судебный процесс мог бы вырвать деньги из его рук, но на это ушли бы годы, и тем временем она жила бы в сравнительной бедности. Генрих был быстро освобожден, и с его освобождением ее щедрое содержание было возобновлено.

Его оставили в покое и это было именно тем, что ему было нужно. Он принялся за работу, как он сам говорит, "по более искусному принципу", и, наконец, после двадцати лет напряженной борьбы его машина была завершена. Устройство из ста тысяч деталей, которое в своих разнообразных отделах выполняло почти все простые операции человеческого разума, со степенью точности столь же высокой, как и точность его старого друга, счетной машины, и без всякой усталости. Но как счетная машина не могла сравниться с опытным бухгалтером, так и Психоаналитик, как назвал его Смит, не мог сравниться с опытным мыслителем. Устройство занимало большой цирковой шатер полностью и оно обошлось около пяти миллионов долларов. Все это оставило Смита таким же неудовлетворенным, как и всегда. И вдобавок нищим.

“В качестве первой модели, – записал он в своей шестнадцатой записной книжке, – она подойдет очень хорошо. Первые модели самолета или подводной лодки были не более многообещающими. Но для его завершения потребуется шесть жизней и все деньги в мире.