Сборник Забытой Фантастики №4

В течение этого периода я не раз сомневался в здравомыслии Ширманхевера. Изможденный и с безумным взглядом, с растрепанными волосами, падающими на лицо, в рваной одежде, развевающейся на худом теле, он временами имел определенно зловещий вид. Наблюдая за ним, когда он расхаживал по пляжу, бормоча что-то себе под нос и бросая голодные взгляды в сторону моря, я задавался вопросом, действительно ли он был в своем уме. Со всеми этими плавником, хаотично сваленным на песке вокруг него, он выглядел как одинокий выживший после какого-то ужасного кораблекрушения, сошедший с ума от одиночества и лишений, отчаянно вглядывающийся в горизонт в поисках признаков дыма или паруса. Годы спустя мне довелось наблюдать, как он подобным образом расхаживал по другому далекому пляжу – пляжу более белому и ослепительному, чем этот, само спокойствие тропической красоты которого должно было сделать еще более кошмарной ту ужасную сцену окончательного внутреннего разрушения Ширманхевера. Тогда Ширманхевер, человек, воплотивший свои мечты в реальность, увы, слишком правдивую! действительно сошел с ума.

Иногда мне приходило в голову, что эта история с химическим магнитом могла быть всего лишь его безумием. Ибо, помните, что, хотя я видел, как он наливал морскую воду в машину и извлекал пресную воду и соль, его слова были моим единственным доказательством того, что последние были продуктами первого. Хотя Ширманхевер без колебаний обсуждал со мной общие теории, лежащие в основе его исследований, он никогда не говорил о деталях своего процесса. Он часто оставлял занавески в своей лаборатории незадернутыми, чтобы иметь возможность разговаривать со мной во время работы, но в это время аппарат всегда был скрыт от глаз деревянным корпусом, и он, очевидно, занимался только экспериментами второстепенной важности. Всякий раз, когда он работал с самим аппаратом, с которого, судя по звуку, снимали обшивку, занавески всегда были задернуты и завязаны. Я начал задаваться вопросом, действительно ли внутри этого корпуса был какой-то аппарат, или это было всего лишь хитрое устройство, с помощью которого перенапряженный разум Ширманхевера практиковал уродливый самообман. Наконец, любопытство взяло верх над всяким чувством приличия, я воспользовался моментом, когда он спустился к океану за водой, чтобы проскользнуть в лабораторию и осмотреть машину.

Ширманхевер пробыл в лаборатории больше часа с задернутыми шторами. Очевидно, ему пришлось прервать эксперимент, чтобы принести еще воды, потому что он поспешно ушел, в спешке не задернув занавески. Я предположил, что возможно увижу машину, оставленную на всеобщее обозрение, если таковая была, и я был прав. Кожух, прикрепленный сзади на петлях, был распахнут, открывая короткий толстый металлический цилиндр, похожий на большой водогрейный котел. За исключением этого цилиндра и труб, ведущих внутрь и наружу, пространство внутри корпуса было абсолютно пустым. На цилиндре предупреждение: "Руки прочь! Опасность!" было написано большими красными буквами.

Уставившись на цилиндр, я понял, что узнал не так уж много. Либо цилиндр был пуст, либо внутри него был надежно спрятан весь главный механизм процесса Ширманхевера. И цилиндр, по-видимому, не имел отверстия, через которое глаз мог бы проникнуть внутрь. Затем я заметил то, что пропустил с первого взгляда – маленькую шторку наверху, которая, очевидно, защищала именно такой смотровое отверстие, который я искал. Не обращая внимания на красное предупреждение на цилиндре, я протянул руку, чтобы отодвинуть ставень в сторону, одновременно наклоняясь, чтобы заглянуть в отверстие.

Моя рука была схвачена в воздухе – Ширманхевер стоял рядом со мной. Он увидел меня в окно и тихо вернулся. Вместо того чтобы рассердиться, как я ожидал, он отмахнулся от моего замешательства и извинений простым замечанием:

– Ты бы ничего не нашел там и мог бы убить себя.

Он закрыл кожух, пока я еще не покинул лабораторию, затем задернул за мной занавески и возобновил свой эксперимент. Он, казалось, прекрасно понимал, что никакой другой мотив, кроме любопытства, не побудил меня попрать его гостеприимство. Этот инцидент, действительно, заставил его говорить о своем процессе более свободно, чем он делал раньше. Он объяснил, как, подобно французской 75-миллиметровой полевой пушке, секрет механизма отдачи которой защищен от шпионажа тем, что механизм взрывается и разрушается сам по себе, как только к нему прикасаются неопытные руки, его изобретение также взорвалось бы, если бы кто-нибудь, кроме него, попытался его изучить. Казалось, он прочитал мои мысли о странной простоте того, что я видел – только цилиндр с трубами, ведущими внутрь и наружу и ничего более.