Сборник Забытой Фантастики №5

– Я хочу сказать вам, мистер коронер, публично, – начал он, – доктору Джарвису и инспектору Крейвену, что после того, что было раскрыто здесь сегодня, я не могу взять ни пенни из имущества моего отца, его завещание делает доктора Джарвиса душеприказчиком и дает ему определенные полномочия на распределение, в случае, если я по какой-либо причине не унаследую собственность. Поскольку я, пусть и невиновный, был вместе с Тесси орудием его смерти, деньги достались бы мне запятнанными кровью. И все же эта трагедия неразрывно связала судьбы Тесси и мою. С тем, что у нас есть, мы покидаем этот город сегодня вечером – мы немедленно поженимся. После этого мы уедем далеко от этого места ужасных воспоминаний, чтобы жить как можно лучше с тем, что приготовила для нас жизнь. Если мы свободны, мы отправимся немедленно.

– Вы свободны, – сказал коронер. – Все доказательства теперь занесены в протокол.

Толпа расступилась, чтобы дать им пройти. Когда они направились к двери, девушка обеими руками вцепилась в руку своего сообщника по преступлению. Невольные преступники!

Карлика так и не судили. На следующее утро он был найден мертвым в своей камере, несмотря на тщательную охрану, установленную для предотвращения его самоубийства. Маленькая капсула во его рту показала, что он всегда был готов к возможному аресту. Пигги Билл загадочно умер до того, как ему было предъявлено какое-либо обвинение.

– Самоубийство, – заметил инспектор Крейвен, – как однажды сказал Вебстер, это признание.

Год спустя доктор Джарвис получил сообщение из Сиднея, Австралия, в котором говорилось о рождении Джима Крейгхеда, второго, "чудесный светловолосый мальчик, здоровый и шумный" – улыбнулся доктор, вспомнив, что его полномочия опекуна так не были востребованы.

КОНЕЦ

КАМЕННЫЙ КОТ

Майлс Джон Брейер

Расследование показало, что я был последним, кто видел молодого Брайана перед его внезапным и таинственным исчезновением. Я видел его в тот день, когда мой замечательный друг доктор Флекингер показал нам двоим каменного кота. Мы нашли доктора за работой в его лаборатории, большой, просторной комнате, где солнечный свет ярко отражался от множества предметов из стекла и полированного металла. Как обычно, там была мисс Лайла, занятая какими-то научными заданиями доктора.

Брайан смотрел только на скромную молодую леди в белом фартуке и с закатанными рукавами. Когда мы вошли, она подняла голову, увидела его и кивнула ему с улыбкой, читавшейся в ее глубоких темных глазах. Брайан пожелал доктору доброго утра, а затем подошел к тому месту, где она сидела, вырезая срезы на микротоме, чрезвычайно деликатно обрабатывая похожие на паутинку парафиновые ленты. Я перешел на другую сторону комнаты, где доктор работал с чашками Петри и микроскопом, и обменялся с ним приветствиями.

Доктор Флекингер продолжал свою работу, и его сосредоточенность на ней была так велика, что через несколько мгновений он забыл обо мне. Он поливал черной жидкостью какие-то комочки плоти в чашках Петри и наблюдал, как они чернеют и сморщиваются, а затем отделял кусочки для изучения под микроскопом. Некоторое время он рассеянно смотрел в свой блокнот. Затем произошла странная вещь, которая заставляет меня дрожать, когда я думаю об этом. Внезапно он задрал манжету, обнажил руку и вылил немного зеленовато-черного вещества на одно место. Эффект был отвратительным. Плоть почернела и сморщилась, а рука затряслась. Он некоторое время рассматривал ее, а затем, схватив скальпель, быстро провел им через пламя и одним взмахом срезал почерневшую кожу и плоть. Он наложил компресс-повязку, чтобы остановить кровотечение, и продолжал беззаботно заниматься своей работой, совершенно не обращая внимания на меня, стоящего там и дрожащего.

Таким человеком он был. Я боялся его. Дружба, которую я поддерживал с ним, была одной из тех вещей, которые мы делаем вопреки протестам нашего здравого суждения. Я завидовал его богатству, его поразительному интеллекту и его прекрасной дочери, потому что мне приходилось много работать, чтобы заработать на жизнь, имея лишь посредственно устроенные мозги, и все мои заботы были лишь в том, чтобы любить и беспокоиться о племяннике, который мог бы позаботиться о себе лучше, чем я. Я наслаждался обществом доктора Флекингера во время его перерывов в трудах и восхищался его замечательной частной коллекцией мраморных и бронзовых скульптур. Но иногда мне было неуютно в его обществе. Хотя я был его самым старым и лучшим другом, у меня было чувство, что он порезал бы меня на куски, если бы этого потребовали условия эксперимента, с той же бесчувственной точностью, с которой он вращал морских свинок в центрифуге во время наших студенческих дней, чтобы определить влияние этого на кровообращение.