Сборник забытой фантастики №7. Субспутник

— Но если бы вы сделали это, вы бы также уничтожили собственность, — возразил генерал Херлунг. — Пехота может так же эффективно уничтожать население без потери в инфраструктуре, что меня беспокоит, так это вот что — у них есть какой-то мощный луч, который, как мы знаем, может уничтожить самолет на высоте десяти тысяч футов. Предположим, они направят эти лучи вперед на нашу наступающую армию? Что произойдет?

— Ха! Вы стареете, генерал, — усмехнулся премьер. — Разве у нас нет артиллерии, чтобы пробить себе дорогу сквозь эти адские машины? Наша пехота — это люди, а не машины. Они могут пережить любой вид адского огня и одержать победу. Меня беспокоит атмосфера сомнения, которая царит на этом военном совете. Мы атакуем первого октября, начнем с артиллерии, затем идет кавалерия и зачистим пехотой. Эти машины, которых вы так боитесь, — всего лишь машины, и всеми машинами должны управлять люди. Убейте людей, и машины станут безвредными. Генерал Херлунг, вы подготовите все подразделения армии к атаке. Полковник фон Дорт, вы уволены со службы за трусость. Идите, куда вам заблагорассудится, но если через два дня вы будете в Эвпении, я прикажу вас расстрелять.

Фон Дорт, вытащив свою парадную саблю, сломал её о колено и бросил обломки на стол перед премьером. Фон Дорт сказал:

— Страна, которая таким образом вознаграждает за честность, — это страна, прогнившая насквозь.

Мужчины за столом хранили неловкое молчание, когда он выходил из комнаты.

Премьер Плаутц встал.

— Вы, джентльмены, знаете, что делать. Я не приму никаких оправданий некомпетентности. Морония должна быть уничтожена. Мы встретимся снова через неделю начиная с сегодняшнего дня. Секретной службе лучше последовать за фон Дортом и заключить его в тюрьму. Я ему не доверяю. Держите его в одиночной камере, и я окончательно разберусь с ним через несколько дней.

Фон Дорт, однако, уже был в своем автомобиле, покидая Эвпению так быстро, как только мог. Он задержался у своего дома ровно настолько, чтобы практически забросить жену, ребенка и несколько ценных вещей в свою машину, а затем направился в Моронию со скоростью семьдесят миль в час. Фон Дорт был в совершенно расстроенных чувствах. В течение десяти лет он служил в воздушной службе Эвпении, постепенно продвигаясь от механика до начальника службы. За это время он сделал все, что было в его силах. Под его руководством корпус достиг высочайшего уровня боевого духа. Он знал, что его люди всегда были готовы рискнуть на войне, но он не мог сидеть спокойно и видеть, как все его силы отправляются на то, что было верной смертью. За десять лет военной службы у него было достаточно возможностей изучить премьера, он знал, что каждый человек, осмелившийся выступить против Плаутца, пришел к печальному концу, позору, изгнанию или смерти. Жизнь фон Дорта с его женой и ребенком была слишком хороша, чтобы ею можно было пожертвовать без крайней необходимости. Бывший начальник воздушной службы полностью осознавал все это. Он увеличил скорость своей машины. Морония была его пунктом назначения по другим причинам, а не потому, что это была ближайшая граница. Он чувствовал, что может доверять им, врагам, больше, чем другим нациям, которые были дружны с Эвпенией. Кроме того, его жена была родом из этой страны. Она была дочерью бывшего моронийского генерала, погибшего на прошлой войне.

Фон Дорт был членом оккупационной армии, и однажды, встретив эту молодую леди, всей его лояльности к Евпении было недостаточно, чтобы помешать ему влюбиться. Он чувствовал, что если ему придется умереть, то лучше умереть со своей женой и ребенком в горах Моронии, чем в одиночестве в эвпенийской тюрьме.

Радиосообщение опередило их на границе, и фон Дорт увидел, что шлагбаум был опущен. Это была крепкая деревянная конструкция, но автомобиль врезался в него на скорости восемьдесят миль в час и превратил в щепки. Машина, наконец, остановилась, довольно потрепанная на вид, но со все еще работающим мотором, в миле от Моронии. Там фон Дорт остановился как можно скорее, испытывая глубокое уважение к бдительности и точной стрельбе пограничного патруля Моронии. Он никоим образом не хотел вызывать у них подозрений. Вскоре автомобиль был окружен кавалеристами, которые вежливо, но твердо попросили предоставить полную информацию о его личности и причине столь поспешного въезда в страну. Поняв, что причин для увиливания нет, он вкратце рассказал им о своей беде и попросил отвести его к главнокомандующему моронийской армией.