Сброд

Телеги уже миновали большую часть прохода под центральной башней, но ещё не показались во дворе, когда Ворон вскочил со своего места, резко скинув обманчивые путы и, не удосужившись даже забрать свой меч из-под сена, с одной верёвкой в руках бросился на стражника. Тот шёл, важно расправив плечи, на расстоянии не больше метра от морды лошади, тянувшей первую телегу. Услышав неясный шорох за спиной, он уже начал оборачиваться, но не успел. Ворон преодолел расстояние за два гигантских прыжка, и, накинув верёвку на шею стражнику, натянул, что есть мочи, давя его к низу. Жертва, не справившись с мощным, внезапным нападением, послушно осела на колени, глухо хрипя и выпучив глаза, тщетно пытаясь изо всех сил запустить пальцы под верёвку, глубоко врезавшуюся в шею, брызгая при этом кровью из-под срываемых ногтей. Получив более удобную позицию, Ворон упёрся коленом под самый затылок стражника, и, нагнувшись, зашипел ему в ухо:

– Это последние минуты твоей жизни. Вдумайся в это, как следует!

Духовлад, сразу же за Вороном скинувший с себя верёвки, но потративший некоторое время на поиски своего меча, тоже кинулся к стражнику, и занёс оружие для удара.

– Не смей! – не громко, но резко остановил его атаман – Пусть задыхается!

Духовлад не стал бить, но остался рядом, держа меч наготове, на случай, если стражник вспомнит о своём оружии, бесполезно болтающемся у него на поясе. Но тот лишь исступлённо пытался поддеть верёвку окровавленными пальцами. Духовлад видел, как постепенно замедлялись, ослабевали его движения, взгляд становился стеклянным, и молодому бойцу стало жутко… жутко, и отвратительно. Не отрывая взгляда от расправы, он силился понять, «почему?». Ведь это далеко не первая насильственная смерть, которую он видел, да и участвовал уже во многих. Молодой боец, в конце концов, пришёл к выводу, что дело в беспомощности жертвы, в размеренном её приближении к финалу, о котором она знает, но никак не может на него повлиять. Наконец, взгляд стражника остановился, навсегда запечатлев в себе боль и ужас, а всё его тело беспомощно обмякло. Он был мёртв. Но Ворон ничуть не ослабил хватки, продолжая тянуть изо всех сил.

– Хватит, он мёртв! – приглушая взволнованный голос, сообщил ему Духовлад, выдав свою слабость.

– Я должен быть уверен! – глухо процедил атаман, и добавил, переведя недовольный взгляд на нового главаря – Да и у тебя, по-моему, поважней дело имеется.

Духовлад спохватился, вспомнив о механизме управления герсой. Мимодумно он вопросительно глянул на Волибора, уже много раз объяснявшего, как найти путь к заветному помещению, и тот указал подбородком в нужном направлении. Махом руки призвав следовать за собой троих разбоев, заранее выбранных для этого дела, Духовлад, инстинктивно слегка пригнувшись, быстро и бесшумно заскользил вдоль стены.

Первопроходцы вынырнули из прохода центральной башни во двор крепости. Как и предвидел Волибор, из-за жары, во дворе никто не шатался. Объяснения бывшего тысячного, ориентиры, данные им, были достаточно точны и узнаваемы. Вот портал с правой стороны от прохода, за ним крутые ступеньки наверх… Три пролёта… А вот и крепкая дубовая дверь. Не останавливаясь, Духовлад навалился на неё плечом, и та, с лёгким скрипом, отворилась, повернувшись на массивных железных петлях. В помещении всё же находился стражник, правда, он спал в углу на тюфяке. От скрипа петель он проснулся, и резко сел на своём «ложе», моргая заспанными глазами. Но прежде, чем он успел что-либо понять или издать хоть звук, Духовлад, набравший приличную скорость, срубил его голову одним точным ударом. Голова, ударившись о стену с каким-то неестественным, игрушечным стуком, отскочила, и покатилась под ноги спутникам главаря. Больше в помещении никого не было, и молодой боец, достав из сапога кусок красной материи, подскочил к узкой бойнице, в которую едва могла пролезть рука. Бойница выходила как раз на пространство, перед крепостными воротами. Просунув руку в бойницу, он несколько раз махнул красной тряпкой, после чего, повернувшись к спутникам, сказал им, указав на дверь, изнутри снабжённую большой железной щеколдой:

– Запритесь, и открывайте только мне, или кому-нибудь из атаманов.

Духовлад уже быстрым шагом направился к выходу, но увидев, с каким изумлением разбои осматривают громадный механизм управления окованной решёткой, грозно добавил:

– И не вздумайте здесь что-либо трогать!

***

В то время, как один часовой повёл внутрь крепости телеги с «пленными» и трофеями, второй остался сидеть на невысокой колоде, находящейся рядом с воротами. Он, с пренебрежительной миной разглядывал (как он полагал) ополченцев, бесформенной, неорганизованной кодлой, остановившихся метрах в пятидесяти от ворот.

Вук, находясь в толпе разбоев, внимательно следил за узкими бойницами, находящимися прямо над воротами. Он ждал условного сигнала. Под давлением напряжённого ожидания, секунды растянулись в минуты. Ему казалось, что он ждёт уже около часа, хотя не прошло ещё и десяти минут.