Сброд

– Того, который худой, зовут Вук, а здоровяка – Ратибор. Они всегда только вдвоём держатся. На моей памяти было много желающих примкнуть к ним, но в свой круг они никого не допускают. Оба заправские рубаки, умелые воины. Ратибор силён неимоверно! Только бой завязался, как его секира вокруг него кругами летает, да так, что её едва видно! Я однажды видел – из кустов, разумеется – как он упавшего наземь наёмника, в поясе пополам разрубил одним ударом! Вук же, ловок как дикий кот, и быстр, как бросок гадюки! В бою он щит к спине привязывает, в правой руке меч держит, а в левой – кинжал. Только кинжал этот особенный! Его узкое и длинное лезвие сквозь любую кольчугу пройдёт, в любых латах щель отыщет! Слышал я, что вроде как дед его цирюльником был, и его, ещё подростком, делу своему обучал. Потому этот Вук отлично знает, где на теле человеческом особо уязвимые места, и кинжалом своим непременно в них метит. В «воинстве» их слово много значит, так как все разбои очень их уважают. Правда, Ворон частенько Ратибору наперекор слово держит – не нравятся они друг другу – но до открытой вражды дело не доходит. Остальные здесь так, ворьё да душегубы беглые, многие мелкими шайками держатся, но такие Туру и в полголоса возразить не посмеют. На них и внимания обращать не стоит.

Слушая Всесмысла, Духовлад продолжал не торопясь осматривать разбившихся по компаниям разбойников. Вдруг ему на глаза попался человек в кожаном нагруднике с теснённым на нём вепрем, тот самый, с которым он схлестнулся взглядами, когда разбои добивали пленных наёмников и торговцев. Тот в одиночестве готовился ко сну под одной из телег.

– А это кто? – спросил молодой боец Всесмысла, указав на человека в нагруднике.

– А, это беглый сотник батуриевой дружины, Мстивоем звать. Он здесь пару месяцев всего. Как-то семеро разбоев вернулись с охоты, и его привели. Сказали, что пленили его, да и он подтвердил, только «пленный» при оружии был, двое из разбоев хромали, а ещё у одного синяк под глазом на пол лица расплылся. Изъявил он желание к нам присоединиться, так как в дружине проступок серьёзный совершил, и обратной дороги туда ему больше нет. Тур долго думал, но в итоге согласился. С тех пор Мстивой этот среди нас. Тур ему не доверяет, даже мне сказал, чтоб я за ним понаблюдал во время налёта – мол, всё равно по кустам прячусь – что он делать будет. Ну, стал я наблюдать, а тот только наёмников рубил, да так, что большинству людей Туровых ещё браться и браться до него. Я Туру о том так и сказал, но тот всё равно к Мстивою подозрителен. За всё время, что он здесь, я ни разу не видел, чтоб он с кем-нибудь разговаривал, держится особняком от всех… Так и с ума сойти недолго. Как по мне, так больше достойных упоминания здесь нет. Давай-ка отдыхать уже, а то завтра подыматься рано, и снова целый день топать.

Духовлад решил последовать совету Всесмысла, и стал поудобнее устраиваться на земле, успевшей как следует прогреться в течение дня.

***