Сброд

Оценив облик своего свата, Батурий, в принципе не склонный к сочувствию, отдался второму позыву: его громогласный хохот, казалось, вот-вот обрушит своды зала. Алексею же не оставалось ничего, кроме как ожидать окончания этой задорной истерики. Остальные присутствовавшие, без чёткого представления о сути произошедшего, пока не решались проявить какие бы то ни было эмоции, уподобившись маскирующимся насекомым, замерев на своих местах без звука и движения. Когда же приступ смеха, наконец, отступил, Батурий вытер выступившие слёзы, и обратился к несчастному свату:

– Что это с тобой стряслось, Алексей? На тебя что, разбои напали? Неужто ты без охранного отряда в путь отправился? Ты, хоть бы в порядок себя привёл перед тем, как на глаза мне появиться!..

– Ты прав, князь! – ответил смотрящий Углича, наполнив голос притворной скорбью – На меня напали разбойники! Только не в дороге, а в городе, который ты считаешь частью земли своей! Город этот – Радовеж, а имя главаря разбоев – Павел! Да, был со мной отряд, в количестве трёх сотен воинов, сопровождавший меня в охранных целях, но вероломные радовежцы подло перебили их, как и восьмерых знатных угличей, приехавших со мною сватать дочь Павла Уладу за сына твоего Гавриила. Как видишь, терзали они и моё грешное тело, веселились, глумясь над верным слугой твоим. А жизнь они оставили мне, чтобы я мог передать их ответ, на сватовство твоего сына, благослови Иса светлый лик его! (При этих словах, Алексей выкатил из мешка на пол тыкву, и пояснил, изумлённо глядящему на неё Батурию) Я вижу, князь, тебе не ясна суть послания сего, так я открою её тебе: у наших крестьян тыква, отданная сватам, означает, что жених не достоин невесты, и ему, с пренебрежением, отказывают в её руке! Гнали меня пешком, до самой границы радовежских земель, и ещё сказали передать тебе, что Радовеж отныне, со всеми прилежащими землями, отвергает твоё благословенное покровительство, и переходит под длань подлой змеи Марии, княгини Белого Края! Да, я мог бы привести себя в порядок, пред тем, как явиться на твои светлые очи, но пусть лучше твои очи сами увидят последствия подлых дел предателей и клятвопреступников Радовежских!

С каждым словом Алексея, глаза Батурия, всё сильнее наливались кровью, и под конец казалось, что вот-вот лопнут. Следя за всем этим, Феофан еле сдержал себя, чтобы не растянуть довольную улыбку, и не захлопать в ладоши. Зная князя много лет, он понимал, что теперь хорошее настроение, вернётся к нему только после разорения Радовежа. Вместо распоряжений о подготовке к празднествам, с гневных уст князя стали слетать приказы о подготовке дружины к походу. Князь рвал, и метал молнии из глаз во все углы. Придворные живо разбегались, делая вид, будто спешат исполнять распоряжение Батурия, а на самом деле, стараясь побыстрее скрыться с его глаз, дабы не попасть под горячую руку. Только единицы могли быть уверены в своей безопасности в подобные минуты, и Феофан был как раз из таких. С монашеской кротостью, он подошёл к князю, и с сожалением заговорил:

– Великий князь! Прискорбно мне видеть твой гнев в тот час, когда на лике твоём, должно было сиять счастье! Тем более скорблю, что весть, которую я принёс тебе, тоже не будет приятной. Вернулся слуга моего сына, которого ты, своим высочайшим повелением сделал помощником своего тысячного – Волибора. Возможно, не стоит тебе говорить этого сейчас, ведь…

– Говори – холодно оборвал его вступление Батурий, и Феофан с готовностью продолжил:

– Облава Волибора закончилась неудачей: уничтожен только маленький отряд разбоев. Остальные скрылись в неизвестном направлении. Мой сын предлагал устроить засаду по-другому, чтобы у врага не было возможности спастись, но его слушать не стали. Кроме того, некоторые сотники Волибора распоясались в конец, и не брезгуют поганым словом в отношении начальства своего. Но Волибор ещё имеет надежду выйти на след оставшихся…

– Вот, проклятая деревенщина! – зарычал Батурий – Что мне его надежды?! Теперь его люди нужны мне в походе! Тысяча дружинников не справилась с горсткой разбоев, так как я могу положиться на эту тысячу в настоящей войне?! Рыба гниёт с головы – это Волибор во всём виноват! Как вернётся, в кандалы его, и в подземелья Кременца, пусть ожидает моего возвращения! А там решу, как с ним быть…

– Кто же тысячу возглавит?! – притворно всплеснул руками Феофан.

– Вот сын твой, пусть и возглавит! Пусть там, наконец, порядок наведёт, среди быдла этого…

– Будь уверен, князь, наведёт! – железно заверил советник – А вот с Волибором… В кандалы сразу… Он то видать, тоже по-своему старался… Ты уж, дай ему возможность, закончить дело, только дружинников по лесам гонять нечего. Ты с дружиной уйдёшь на Радовеж, а ему оставь сотни три ополчения из крестьян. Они на войне не особо ценны, и Волибору по уму да по сердцу ближе будут. Пока ты у себя в княжестве порядок наведёшь, он пускай начатое дело окончит. Чего ж ему попусту на цепях провисать?! А если уж снова не справится, тогда…