Сбытчик

Они стали отходить, отступая перед новой угрозой, еще более опасной, чем первая. Анжелика Гомес перерезала горло человеку, и, насколько им было известно, он к этому времени был уже мертв. Ее должен был покарать закон, ей могла отомстить уличная банда, и в глазах ее была отрешенность отчаяния. Анжелика Гомес хотела сыграть свою роль, и горе тому, кто окажется у нее на пути.

Она поднялась с пола, крепко держа револьвер.

— Я буду отсюда уходить. Пусть никто не пробует меня помешать.

Вирджиния Додж была уже на ногах. Она повернулась к Анжелике и, улыбаясь, сказала ей:

— Молодец! Отдай мне револьвер.

Анжелика не сразу поняла ее. Она с любопытством посмотрела на Вирджинию:

— Ты сумасшедшая? Я ухожу. Сейчас.

— Знаю. Отдай мне револьвер. Я прикрою тебя. Пока ты не уйдешь.

— Почему я должна отдавать тебе револьвер?

— О боже, ты что, на их стороне? Этих сволочей, которые хотят отправить тебя за решетку?

— Зачем я должна делать тебе любезность? Я раньше просила тебя отпускать меня, но ты сказала «нет». Теперь ты хочешь револьвер. Ты сумасшедшая.

— Хорошо, я объясню тебе. Если ты возьмешь этот револьвер с собой, они нападут на меня, как только ты выйдешь из этой комнаты. А это значит, что через четыре секунды они сядут на телефон и натравят на тебя всю проклятую полицию. Если ты отдашь мне пушку, я задержу их. Они будут сидеть здесь. Никаких телефонных звонков. Никаких полицейских машин. Никто не будет искать тебя, ты свободна.

Анжелика задумалась.

— Отдай револьвер, — повторила Вирджиния и подошла поближе к Анжелике. Та, выгнув спину, широко расставив ноги, застыла в позе тигрицы, приготовившейся к прыжку, рука, сжимающая револьвер, слегка дрожала. Вирджиния подошла ближе.

— Отдай его мне, — повторила она.

— Ты будешь задержать их? — спросила Анжелика. — Они будут оставаться здесь?

— Да.

— Подойди тогда близко.

Вирджиния подошла к ней.

— Дай руку, — сказала Анжелика.

Вирджиния вытянула руку, и Анжелика положила ей в ладонь револьвер.

— Я иду сейчас. Ты держи их здесь. Я буду свободная. Свободная, — повторила она.

Она отвернулась от Вирджинии, но успела сделать только один шаг. Вирджиния подняла руку и изо всей силы обрушила револьвер на голову Анжелики Гомес. Та упала на пол, а Вирджиния, перешагнув через нее, быстро пошла к столу.

— Кто-нибудь еще думает, что я шучу?

Когда Карелла поднимался по лестнице на второй этаж, Роджер, лакей, служивший Джефферсону Скотту более двадцати лет, подметал коридор. Этот высокий худощавый человек, почти лысый, с венчиком седых прядей вокруг головы, выметал деревянные прямоугольники, квадраты, треугольники и щепки, образовавшиеся в результате разрушительной работы лома. Щетка методически двигалась в тонких, ловких пальцах, сметая в совок весь этот мусор.

— Убираете? — любезным тоном спросил Карелла.

— Да, — ответил Роджер. — Да, сэр. Мистер Скотт любил, чтобы всюду было чисто.

— Вы хорошо знали старика?

— Я долго работал у него, очень долго.

— Вы к нему хорошо относились?

— Он был хороший человек. Я очень хорошо к нему относился.

— У него когда-нибудь были неприятности с сыновьями?

— Неприятности, сэр?

— Ну, вы знаете. Споры. Серьезные ссоры. Кто-нибудь из них угрожал ему?

— Время от времени они спорили, сэр, но никогда не было серьезной ссоры. И никогда не было угроз. Нет, сэр.

— А как насчет невестки? Старик не был против, когда Дэвид привел ее в дом?

— Нет, сэр. Она очень понравилась мистеру Скотту. Он часто говорил, что хотел бы, чтобы и другие его сыновья нашли себе таких хороших жен.

— Понятно. — Карелла помолчал. — Ладно. Большое спасибо. Я хотел бы еще раз осмотреть комнату, может быть, найдется что-нибудь интересное.

— Да, сэр. — Роджер не торопился уходить. Он стоял со щеткой в одной руке и совком в другой, словно ждал чего-то.

— Да? — спросил Карелла.

— Сэр, мы обычно обедаем в семь часов. Сейчас шесть тридцать, и мне хотелось бы узнать… сэр, вы отобедаете с нами?

Карелла посмотрел на часы. Было 6.37.

— Нет, — ответил он, — по правде говоря, я должен быть в участке к семи. Моя жена будет ждать меня там. Нет, спасибо. Никаких обедов. — Он остановился и неизвестно почему сказал: — У нас будет ребенок. То есть у моей жены.

— Да, сэр, — ответил Роджер и улыбнулся.

— Вот так. — Карелла тоже улыбнулся.

Они стояли в полумраке, улыбаясь друг другу.

— Ну ладно, — вздохнул Карелла, — за работу.

— Да, сэр.

Карелла вошел в комнату. Он слышал, как за дверью Роджер шаркал по коридору. «Итак, парни, мы опять здесь, — думал Карелла. — Вот Стив Карелла, который явился в уютную кладовую, где веселые прожигатели жизни танцевали под звуки классического трио „Танец смерти Скотта“. — „Какую мелодию они играют, Людвик?“ — „Ах, да, это „Вальс висельника“ — любимый старый венский вальс“».

Давай работай, старый Стив. Что, у тебя уже не хватает шариков? Осмотрим как следует эту комнату, потом доставим себе удовольствие и зададим еще несколько вопросов, на этом кончим и завернем покупку, ладно?

Комната.

Окон нет. Конечно, никаких чертовых окон.

Никаких потайных дверей или панелей.