Сбытчик

Карелла опустил письмо в карман пиджака и принялся просматривать остальные разбросанные по столу бумаги. Тут были счета за электричество, за телефон — в основном, за разговоры по городскому телефону, — а также счета многих местных торговых фирм. Попалось ему и письмо от женщины, которая занималась уборкой в квартире Тинки. В нем сообщалось, что больше она не сможет работать у нее, потому что вместе с семьей возвращается на Ямайку. Было письмо от издателя модных журналов, извещавшее Тинку о намерении снимать целый ряд выставок мод, в которых предполагалось использовать Тинку вместе с несколькими другими манекенщицами, что должно было состояться этим летом. Издатель просил уведомить, найдется ли у Тинки Закс свободное время на летний сезон. Карелла бегло просмотрел эти бумаги и сложил их на овальном столике. В одном из ящичков стола он нашел ее записную книжку с адресами.

В этой маленькой книжечке в красной кожаной обложке оказалось масса имен, адресов и телефонных номеров. В основном, это были мужские имена. Карелла внимательно изучил каждое имя, несколько раз пролистав книжку от начала и до конца. Большинство этих имен были самыми заурядными и часто встречающимися, вроде Джоджей, Франко или Чарли, другие оказались более редкими, как например, Клайд или Адриан, встречались и вовсе экзотические: Рион, Динк, Фритц. Но ни одно из этих имен ему лично ни о чем не говорило. Карелла наконец захлопнул книжку и опустил ее в карман пиджака, а потом занялся остальными бумагами, но среди них он не нашел ничего интересного. Разве что наброски какого-то стихотворения, написанного почерком Тинки:

Когда я задумываюсь о том, что есть Я,

И чем я могла бы быть,

Я дрожу от страха.

Я пугаюсь ночи,

Но кое-как проталкиваюсь сквозь день,

Стараясь не задумываться

О таящихся во мраке чудовищах.

Почему они…

Он свернул и этот листок с наброском и тоже спрятал его в карман. Потом он поднялся с пуфика, подошел к двери и, окинув напоследок комнату внимательным взглядом, выключил свет. По коридору он направился к выходной двери. Последний бледный луч умирающего дня пробирался сквозь окно детской и выхватывал из темноты восковые личики кукол Энни, расставленных рядами на книжных полках. Он вошел в детскую и осторожно снял одну из кукол с верхней полки. Повертев куклу в руках, он вновь поставил ее на место и тут вдруг узнал еще одну куклу — именно ту, которую Энни держала в руках, когда он разговаривал с ней в субботу. Он потянулся и снял ее с полки.

* * *

Патрульный полицейский, который был поставлен на пост у дверей квартиры, был не на шутку удивлен, когда увидел как взрослый серьезный мужчина, а кроме того, еще и детектив, пробежал мимо него с куклой под мышкой. Карелла вбежал в лифт, нажал кнопку, а затем стал лихорадочно искать что-то в записной книжке Тинки. В голове у него промелькнула мысль, не лучше ли было позвонить сейчас в дежурку и сообщить, куда он направляется, а возможно, и призвать Клинга на помощь при проведении ареста. Но тут ему припомнилось, что Клинг сегодня рано ушел из участка. Это опять возродило в нем прежнюю злость. Да ну его к черту, решил он, и, выйдя на улицу, бегом бросился к своему автомобилю. Мысли метались у него в голове, обгоняя одна другую. “Подумать только, какая жестокость, какая скотская, звериная жестокость! Удастся ли все-таки провести арест одному? Господи, подумать только, ребенок слушал, как убивали его мать! Может, мне все-таки следовало бы позвонить в участок и позвать на помощь Мейера, но что если этот тип приготовился смыться? Подумать только, он наносил ей один удар за другим…”

Он сел в машину. Кукла девочки лежала рядом с ним на переднем сиденье. Он снова глянул на имя, записанное в книжке Тинки. “Ну”, — подумал он. — “Что будем делать? Пошлем за помощью или справимся сами?” И он нажал на педаль газа.

Он припарковал машину у нужного дома и вышел из нее, оставив куклу на переднем сиденье. Он справился о фамилиях жильцов, список которых был вывешен в холле. Нужный ему человек фигурировал в этом списке. Быстрым шагом он стал подниматься на третий этаж. На площадке второго этажа он вытащил из кобуры револьвер.

На площадке третьего этажа он остановился и огляделся. Судя по надписи на почтовом ящике, ему нужна была тридцать четвертая квартира. Она оказалась в самом конце коридора и, подойдя к ней, он приложил ухо к двери, прислушиваясь к тому, что творилось внутри. До него доносились приглушенные голоса мужчины и женщины. “Нужно вышибить дверь”, — решил он. У него сейчас было достаточно оснований для ареста. Оставалось вышибить ногой дверь, ворваться в квартиру и, если возникнет потребность, открыть огонь. Преступнику некуда будет деваться. Он отодвинулся от двери, изучающе осмотрел ее, затем отступил еще немного и с размаху нанес сильный удар ногой туда, где, по его расчетам, должен был находиться замок.