Сбывшееся желание

Она могла простить современной молодежи все – выглядывающие из-под джинсов трусы, незнание Пушкина на фоне виртуозного владения матом, но только не подобное равнодушие. Здоровые лбы, не уступающие в метро место немощным старушкам, – не самое большое зло. Настоящие изверги – такие, как крысенок, которые, глядя на чужие страдания, не окажут помощи и со злорадной улыбкой будут снимать свое реалити-шоу под названием «чужая беда». Вот самое страшное различие между юнцами и ее ровесниками.

– Понимаю, – засуетился Стас.

– Таких не берут в комсомольцы! – Она гневно обернулась к крысенку, который как ни в чем не бывало пялился в телефон, очевидно, просматривая снятое видео.

– Она бредит! – всплеснула руками гейша Галя.

– Я в порядке, – простонала Аполлинария и, глядя на гейшу, влюбленно заглядывающую в лицо Стасу, потрясенно ахнула: – Это все ты! Ты хотела меня убить!

Облик современной молодежи вдруг предстал перед ней во всей его отвратительной аморальности. Если крысенок всего-навсего не спешил звонить в «Скорую», то официантка из ревности и вовсе хотела ее погубить и оставить Ксюшу сиротой.

– Чё? – Галя испуганно попятилась.

– Ты хотела меня отравить!

– Полли, ты что? – Стас встревоженно тронул ее за плечо, но Аполлинария сбросила его руку, нервно вскричав:

– А ты не защищай ее! Хорош кавалер, даже воды не мог принести, чуть всю спину мне не отбил! Я тебе не боксерская груша!

– Полли, прости, – стушевался он. – Я думал, ты поперхнулась.

– Я не поперхнулась, я чуть концы не отдала! Это она виновата!

По белому лицу Гали потекли слезы, стирая грим. На шум прибежала администратор ресторана – мегера лет сорока с пронзительным взглядом работницы гестапо, гневно взглянула на всхлипывающую официантку.

– Если суши показались вам несвежими, мы разберемся, – пообещала она.

– Разберитесь! – потребовала Аполлинария. – Вот, возьмите на экспертизу, там еще остался один зеленый шарик.

Мегера подошла к их столику, изучила поднос и подняла голову.

– Этот шарик? – странным голосом спросила она.

– Этот, – отчеканила Аполлинария.

– Вы съели целую порцию васаби? – ошеломленно уточнила она.

– Не знаю, как это называется, но это просто адская смесь! – заявила Аполлинария дрожащим от гнева голосом.

– Еще бы. Это же японский хрен!

– Меня не интересует, чей это хрен и с чем его едят, – завелась Аполлинария, но ее голос потонул в раскатах хохота.

Взахлеб гоготал крысенок, язвительно кудахтали сидящие по соседству цыпочки. Давилась безудержным смехом, глотая слезы и размазывая по лицу белила, Галя. Раскатисто хохотал, согнувшись пополам, Стас. Вот это уж совсем свинство с его стороны, оскорбилась Аполлинария.

Только мегера пыталась не уронить лицо и, как могла, сдерживала распирающий ее смех. Ее одеревеневшее лицо перечертила кривая улыбка от уха до уха, будто вырезанная острым кинжалом на маске индийского божка.

– Что ж вы, молодой человек, не предупредили свою девушку? – добродушно пожурила она Стаса.

– Виноват… – простонал он, борясь с одолевшей его смешинкой. – Не уследил. Вы уж нас простите!

Аполлинария замерла, еще не понимая до конца, при чем тут японский хрен, но догадавшись, что напрасно оклеветала бедную Галю, нервно похрюкивающую в сторонке.

– Простим, – кивнула мегера и озорно подмигнула: – Но не забудем!

– Ну, Полли, ты даешь! – пожурил ее Стас, оставляя щедрые чаевые. – А я-то перепугался, что с тобой. Покраснела, как советский флаг, задыхаться начала… Кто же васаби целиком хреначит?!

– Видимо, я, – промямлила Аполлинария, опустив голову.

– Его же по чуть-чуть в соус добавлять надо, – запоздало поучал ее Стас, ведя к выходу.

– Простите меня, пожалуйста, – сконфуженно выдавила она, поравнявшись с Галей. Та миролюбиво кивнула, глядя мимо нее на Стаса, и Аполлинарию осенило, как компенсировать девушке моральный ущерб.

– Галя, а хотите селфи со звездой?

– Я только на минуточку! За телефоном сбегаю, он у меня на зарядке стоит, – оживилась она и унеслась в подсобку.

– Как цирк устраивать, так это ты сама, а как официанток задабривать, так мне отдуваться, – ворчал Стас в ожидании Гали.

– Ты прости меня, – повинилась Аполлинария. – Я раньше никогда не ела суши.

– Да ладно, – не поверил тот. – Наверное, по привычке приколоться хотела, да порцию васаби не рассчитала.

Аполлинария не стала его переубеждать, тем более что примчалась Галя, успевшая смыть потекший грим и накрасить глаза. После того как официантка, близкая к обмороку от счастья, была увековечена в обнимку со звездным мальчиком, оскалившимся во всю свою белозубую пасть, они расстались друзьями, и Аполлинария с чистой совестью покинула ресторан.

– В общем, я не хотела. Ты извини меня за ужасный вечер. – Очутившись на улице, она виновато шаркнула ножкой, собираясь рвануть к ближайшему метро. Какому нормальному юноше захочется иметь с ней дело после такого позора? Надо уйти первой, и как можно скорее.

– Ты чего, прощаешься, что ли? – Стас проницательно взглянул на нее и открыл дверь машины. – Садись! До дома подвезу.