Счастье

Годы шли, их Дом рос так же, как и авторитет среди группировок. Время Ири подходило к концу, а за всю жизнь ему так и не родили наследника. Он слишком ответственно подошёл к карьере «бандита», что даже забыл о своей личной жизни, так и не женясь к семидесяти годам. Единственным близким человеком был для него Томас, поэтому свой престол он завещал ему. Старик написал завещание, обговорил детали со своими коллегами и уже готовил парня к принятию короны. И только спустя два года Ири скончался от инсульта, а Томас понял, что носить такой груз на плечах, как целый Дом, ему тяжело. Лишь спустя два года он узнал о «Древе», а потом стал его частью.

Так или иначе, за все это время Томас оброс панцирем, который не пропускал ни одно чувство. Такая работа предлагала весьма выгодную сделку: эмоции взамен на деньги. За эти восемь лет Томас заточил себя в темницу душевной пустоты.

Сейчас, снова отпив пива из горла, Томас поднял глаза на полку шкафа и встретился взглядом с фотографией улыбающихся друзей. Крис, Марфа, Жан, Рэй, Коя, Кай и он сам – такие молодые и беззаботные, в розовых очках и с невинной улыбкой. Он специально поставил фотографию друзей на видное место, чтобы помнить о своей человечности.

Раздался телефонный звонок и Томас, увидев, что на дисплее загорелась надпись «Лидер», нехотя взял трубку.

– Говорить можешь? – монотонный компьютерный голос.

– Нет, – Томас устало потёр глаза. – Я сейчас занят.

– Что ж, – раздался щелчок компьютерной мыши, будто кто-то читал с монитора. – Тогда, откладывай дела и начинай меня слушать.

***

Марфа проснулась в тёплой постели, укрытая пледом. Видимо, кто-то перенёс её с ванны в спальню, чтобы она не заболела и, если брать во внимание, что это хозяйская спальня, вероятнее всего, что перенёс её именно Томас. Марфа сонно погладила ладонью чужую сторону кровати. Ледяная. Наверное, Томас не ночевал дома или, как обычно, заснул в гостиной.

Спустившись на кухню, домработница вежливо подала завтрак и протянула белый конверт. Внутри находилась кредитная карта Томаса и телефон Марфы, который вечером забрал Кай. Видимо, Томас и вправду полагал, что его вчерашний проступок могут перекрыть деньги.

«Что ж», – Марфа покрутила кредитку в руках.

К завтраку она так и не притронулась, пообещав поварам, что обязательно съест весь ужин. Охране сказала, что отправлялась за покупками на весь день, и если что-то случится, обязательно напишет Каю. Марфа ожидала, что после её недолгой пропажи Томас приставит охрану, которая будет ходить по пятам. На удивление, те лишь коротко кивнули и попросили звонить сразу домой на экстренную линию и не беспокоить Кая, которому, по их словам, было чем заняться.

Марфе стоило больших усилий, чтобы переступить через порог «Happiness». Теперь торговый центр, как ничто другое, ассоциировался с Томасом и напоминал, что парень мог находиться где-то неподалёку, а Марфа ещё не набрала достаточно смелости, чтобы заглянуть ему в глаза и поговорить.

Девушка ненавидела оставаться в одиночестве, потому что так мысли-черви пробирались в голову и сжирали мозг, заставляя вспоминать моменты, от которых она так хотела сбежать. Бродя мимо завлекающих витрин и шумных компаний, она чувствовала себя пустой. Будто у неё не было сил и полноценную жизнь, и на простое существование. Время для неё остановилось.

«Счастье за деньги не купишь», – так говорила мама, но девчонка всегда ей противилась и удивленно возражала, вскидывая брови.

– Как это нельзя? – спрашивала она тогда. – На них я смогу купить собаку и тогда буду счастлива.

Но сейчас Марфа понимала, что запереть себя в золотой клетке и позволить надеть на себя бриллиантовый ошейник – идиотская идея. Только спустя почти 13 лет она поняла, что мама была права.

От воспоминаний Марфу вытащила смешная пританцовывающая фигурка уборщика, выключающего уборочную машину. Он забавно двигал головой в такт музыки, доносящаяся из его дешёвых чёрных наушников.

Марфа остановилась в паре метров от незнакомца. Это так…беззаботно? Уборщику явно плевать на то, как на него смотрят посетители. Марфа тоже хотела бы быть такой простой, свободной и не знающей забот. Она грустно улыбнулась и потёрла ноющее плечо.

Уборщик, повернувшись полубоком, убрал моющее средство в предназначенный отсек машины и поправил прядь тёмно-русых волос.

– Жан, – почти неслышно сказала Марфа и сорвалась с места, обнимая старого друга со спины.

Парень недовольно скривился и постарался освободиться от крепкого захвата неизвестного и кое-как развернулся в объятиях, чтобы посмотреть, в чём дело.

Отстранившись, Марфа пыталась сопоставить его лицо с тем прошлым Жаном, у которого не было мешков под глазами, сожжённых волос и усталых глаз. Она почувствовала запах сигарет.

Всё ещё курил.

– Ты, – Марфа посмотрела на нагрудный логотип. Почему-то униформа и Жан никак не могли ужиться в её голове.