Счастье любит тишину

– Но вы же сказали, что мне будет дана помощь? – ошарашенно спросил Костромин.

– Вот она и дана, – кивнул настоятель и распорядился: – Вы выходите прямо сейчас. Братья вас проводят.

Кстати, ученых тоже не обидели, им разрешили поселиться в специальном доме для паломников за стенами монастыря, практически примыкающего к нему, и обещали многое показать и рассказать. А также сопроводить в другие монастыри и горные поселения, показать быт и жизнь местных жителей и… ла-ла-ла всякое.

Словом, задобрили как-то.

Зачем только это было нужно, так и непонятно. Но Владимир тихонько пояснил Юре, что вообще-то, если честно, ученые эти ему, как говорится, «на хвост упали». Варанов много лет мечтал попасть в какой-нибудь из совершенно недоступных монастырей Тибета. Но монахи тибетские ученых не очень жалуют. И когда ученый узнал, что Володя получил разрешение на посещение монастыря, то решил присоединиться к нему, а там как получится, надеясь уговорить настоятеля.

Вот оно и получилось как-то.

– И заметь, этот интерес к закрытым монастырям далеко не праздный, – объяснял Сомин. – Финансирует экспедицию частное лицо, один очень непростой человек. Это же не дешевая развлекательная поездочка.

– Но мы же вроде… – начал Юра.

– Вот именно поэтому мы с тобой за себя платим сами, хоть и входим с состав экспедиции, – перебив его, кивнул тот. – Я от всяких таких благотворителей и благодетелей стараюсь стороной держаться и тебе советую. В науке благотворительность чаще всего имеет устойчивый запах пороха, кирзовых ботинок и грязного дохода, закамуфлированных дорогим парфюмом.

– Объясни мне другое… – начал было Костромин.

Но Владимир, усмехнувшись, перебил его:

– Не объясню. Я не знаю, каким образом о тебе узнал настоятель и почему разрешил посещение именно тебе.

– А как он вообще мог узнать о моем присутствии в составе экспедиции, они что, созвонились с тем другим настоятелем? – пытался понять Юрий.

– Может, голубиная почта? – усмехнулся Владимир.

– Да? – поразился Костромин.

– Думаю, мы не узнаем, – улыбался загадочно Володя.

Больше они практически не разговаривали. Во-первых, потому что дорога, мягко говоря, была непростой: холодно, морозно, высокогорье – дышалось тяжело, двигалось еще тяжелее, голова болела и кружилась у обоих, сил вообще никаких, да и снег пошел. Хоть и мелкий и еле-еле, но противный, залеплявший лицо. А во-вторых, Костромин снова провалился в некое пограничное полуобморочное состояние, и его сознания хватало лишь на то, чтобы держаться в седле и не свалиться с ослика.

Они сделали несколько привалов и одну ночевку.

Было ужасно холодно! Спать просто пытка, хотя Владимир с Юрием и экипировались в специальную одежду, рассчитанную на морозы, разбили палатку и даже мини-обогреватель на батарейках включили, но Костромина всю ночь колотило крупной болезненной дрожью, зуб на зуб не попадал, и согреться хоть немного, расслабиться и уснуть ему удалось лишь под утро.

В монастырь они прибыли вечером практически в темноте. Но этого знакового события Костромин уже не помнил – на спине ослика его поддерживал Владимир, ехавший последние несколько километров рядом с другом. И как они оказались за стенами монастыря и что с ним там делали, Юрию к тому моменту было совершенно безразлично, он находился в глубоком бессознательном состоянии.

Очнулся утром на тонком плоском матрасике, укрытый неубедительным одеялком, проснулся от сильной потребности организма посетить местный туалет. Огляделся вокруг и не обнаружил никого.

Решил, что придется самому идти на контакт с местными монахами с целью выяснения, где находится «стратегический объект типа туалет» или дырка, что скорее всего.

Аборигенов искать не пришлось. Володя пришел за другом сам.

И выглядел он сильно недоумевающим.

Можно сказать, совершенно ошарашенным.

Помог Юрию посетить туалет и повел куда-то в другую сторону от той комнатки, в которой они провели ночь.

– Вов, что случилось? – спросил Юрий. – У тебя такой вид, словно ты встретился с самим богом Шивой.

– Где-то так, – усмехнулся Владимир. – Сейчас сам все услышишь: нам назначена аудиенция с настоятелем, где тебе все объяснят.

– Мне? – поразился Костромин.

– И мне заодно.

Настоятель оказался очень симпатичным дядькой неопределяемого возраста, наголо бритый, закутанный в традиционные одежды тибетских монахов, очень улыбчивый и обманчиво простоватый на вид.

Они поклонились и соблюли все приличествующие обряды приветствия, которым специально обучал Костромина Владимир еще в Москве. Настоятель пригласил их присесть напротив него, разумеется, на пол на подстилки в позе лотоса, как здесь принято, и обратился к гостям на тибетском языке, который переводил Володя, хотя иногда настоятель переходил и на английский, чтобы Костромину было понятней.

То, что он сказал, привело Юрия в такой же шок, что он решил, будто у него продолжается бредовый сон. Даже рот открыл, как дурачок деревенский, уставившись на настоятеля вытаращенными глазами.