Счастье моё!

Не умею прощаться. Не люблю прощаться. Неуютно-тягостное расставание с теми, в кого вложил свою энергию, заботу; с которыми прошел путь сочинительства, поисков, удач; с которыми поделился своими умениями, знаниями; к которым прислонился, прижался за годы их учебы. Выпуск особенно дорогих сердцу учеников у меня проходит болезненно, я искусственно пытаюсь от них отодвинуться, закрыться, чтоб не было расставание болезненно тревожным. Но это тоже не спасает от опустошенности, которая сваливается в дни прощальных выпускных. Такое же чувство опустошенности сваливается на меня в день премьеры: всё, спектакль, словно корабль, поплывет дальше, но уже без тебя – его лидера, капитана, строителя, создателя…

На празднование студентами окончания учебы я стараюсь не ходить: предпочитаю ограничиваться торжественной церемонией вручения дипломов, а дальше выпускное веселье – уже без меня. Синдром улитки: спрятаться целиком в свой домик, спрятать свои эмоции, и никого не видеть, и не позволять никому видеть себя.

Вперед!

Вчера я купила себе велосипед. Красный, элегантный. Когда мне было двенадцать лет, я проводила лето в Пушкинских горах, в отданном нам маминой подругой на несколько месяцев просторном бревенчатом доме у сказочного озера, в деревне. Местные мальчишки ватагой бегали за мной, я же, дабы их не разочаровать, освоила велосипед и пыталась не только соответствовать их разудалым деревенским нравам, но и не уступать в скоростной велосипедной езде. Катясь с горы, я однажды не удержала руль, и со всей стремительностью и силой въехала в деревянную стену избы. Поднявшись после падения, я, словно ничего не произошло, на глазах у изумленных мальчишек направилась к своему дому. Только закрыв за собой дверь, я изогнулась от боли: ноги от самого верха до стоп, руки и бедра были разодраны и постепенно окрашивались в сине-красный цвет. Несколько дней я не могла ходить. После этого курьеза я на велосипед больше не садилась. Страх был сильнее желания.

В Юрмале каждый раз я с завистью провожала глазами многочисленных велосипедистов, бороздивших песчаный пляжный берег. И вот я решилась… Руки коряво вцепляются в велосипедный руль, страх мешает дыханию. Но я пробую. Я буду преодолевать. Я снова почувствую радость встречи с ветром в лицо, как тогда в Пушкинских горах, когда я была двенадцатилетней девочкой. Я смогу!