Счастье - обман

— На долю каждого человека выпадают испытания. Нужно потерпеть, выдержать, не предавая себя, и боги помогут всё преодолеть.

Наговориться на всю жизнь вперёд невозможно, однако теперь девушка почувствовала, как скучает по отцу, как хочет рассказать ему о Светлом месте, о том, как горячо любимая супруга скучает по нему.

— Ведь мы ещё встретимся?

— Живи долго, Светлячок! — улыбнулась мама. — Пусть в твоей жизни будет человек, ради которого ты задержишься там и не будешь стремиться ко мне. Я подожду. Теперь увидела тебя и спокойна. А молитвы мои всегда будут с тобой.

Майра отступила, понимая, что надо прощаться, и с жадностью всматривалась в фигуру и лицо мамы, стараясь запомнить её такой счастливой.

— Пора мне уходить?

— Постой, — Вела сосредоточенно свела брови, — меня просили предупредить тебя… Сейчас, я вспомню…

— Кто просил?

— Сейчас-сейчас… — Мама сцепила руки в замок и, глядя вниз, сделала сосредоточенное лицо: — Щедрая Блага сердита на своего служителя. Однажды он едва не погубил одну душу, теперь намерен причинить вред другой. Ему не позволят. — Вела подняла лицо и улыбнулась, довольная собой. — Вот.

— Служитель Щедрой Благи… — задумчиво произнесла Майра. — Нуар? Боги уберегут Хильду от его происков?

— Не знаю, Светлячок, — пожала плечам мама. — Мне и это было трудно запомнить. У нас, знаешь ли, расслабленное, блаженное состояние. Никак не сосредоточишься!

— Хм… но это важно! Сама я смогу расспросить богиню?

— Боюсь, что нет. Живым это не дано.

— Жа-аль, — протянула девушка. — Ну что ж, спасибо и на том. Блага чуть-чуть успокоила меня.

Они пожали друг другу руки, и мама, не оглядываясь, пошла по тропе. Майра не знала, что ей делать. Как вернуться обратно? Огляделась вокруг, наслаждаясь теплом, приятными запахами и умиротворёнными звуками, потом, сообразив, закрыла глаза и позвала:

— Бойка, я готова!

Тут же почувствовала кружение, за ним жар и лёгкость. Недолгое чувство полёта сменилось уплотнившимся воздухом с запахом ладана и твёрдой почвой под ногами. Вернее, дощатым полом. Его и увидела принцесса, приоткрыв веки. Сквозь ресницы посмотрела на отшельницу, крепко державшую её за руку. Благодаря этой хватке и не упала в первый момент.

— Надо ж, — с улыбкой сказала старуха, — имя моё вспомнила. Меня так уж лет семьдесят никто не называет. — Она отпустила руку девушки и взмахнула, указывая на дверь: — Иди, всё теперь. Спроси у Кутьи лампу. Стемнело, как бы не упасть на спуске.

— Спасибо, — поклонилась Майра. Дойдя до двери, обернулась и ещё раз поклонилась: — Спасибо вам!

— Смешная у тебя фата, — заколыхалась большими телесами отшельница, — хоругвь, да и только!

Принцесса пожала плечами, не понимая, что развеселило отшельницу, и как она могла узнать, что посетительница в накидке, а не в платке или шали. Магия какая-то неведомая ей помогает.

28

Келейница проводила Майру до калитки, вручила «вечную» лампу и, показав дорогу к храму, строго велела сразу же идти на молитву:

— Не вздумай отлынивать. отговориться не сможешь. Никто не поверит, что матушка задержала, и ты не успела.

— Я и не собиралась, — нахмурилась принцесса.

Бродить в полной темноте по незнакомому острову — а скоро совсем стемнеет —бесполезно. Лучше пожертвовать завтраком и поискать домик Хильды утром. Если, конечно, королевы не окажется на службе. Раз на острове строгие правила, возможно, её величество им подчиняется.

Солнце скрылось за лесом, а небо ещё не почернело. На родном севере сумерки длились довольно долго, здесь же ночь наступала мгновенно. Майра радовалась тому, что пока видит и холм, и ближние домики, и храм, возвышавшийся чуть в стороне. Двигаться в пятне света, отодвигавшем тьму всего на три шага, было бы жутко. Почти бежала. Хотелось поскорее оказаться среди людей. Контраст между Светлым местом, где царило тихое утро, и окружённым холодной водой мрачным холмом, был слишком велик. Ветер с озера забирался под пальтишко, рвал накидку, пришлось придерживать её, собрав кружево в кулак. Хуже всего было то, что в келье у отшельницы принцесса немного вспотела. Там хоть и не топили, но всё-таки дом не успел выстудиться. Теперь мокрую шею так обжигало холодом, что впору было пожалеть об отданной паромщице шали. Мысли скакали не хуже самой девушки: сама — с камня на камень, образы в голове — от богов к отшельнице, от Хильды к матери. Совершенно невозможно сосредоточиться и обдумать хоть одну проблему спокойно.

Здание с высоким шатром, увенчанным изящной маковкой, имело два крыла, пристроенных, судя по всему, позже — кладка отличалась. У основного здания — обшарпанная, камни держатся чудом. Казалось, вот-вот эта махина рухнет и погребёт под собой молящихся. Крылья же новые, надёжные. В правом окна светились.