Счастье по Аристотелю

Кажется, что, если было бы обилие пищи, животные, которые теперь боятся людей и дичатся, относились бы к ним мирным образом и друг к другу также. Это показывает забота о животных в Египте: вследствие наличия пищи и отсутствия нужды живут совместно даже самые дикие животные; получая пользу, они становятся ручными, как в некоторых местах крокодилы приручаются жрецами благодаря заботе об их пище.

Впрочем, о том, как зоологические знания помогают человеку подчинять животных и использовать к своей выгоде, Аристотелю известно не меньше. Он повествует о том, как откармливают свиней во Фракии, и о том, как придают желаемую форму телячьим рожкам, смазывая их теплым воском, пока они еще мягкие, а затем закручивая, как задумано. Он описывает неожиданный способ ловли гадюк, которые «невоздержанны также и по отношению к вину»: если подложить им в качестве приманки наполненные вином черепки, опьяневших гадюк можно брать голыми руками.

Величайшее удовольствие Аристотелю доставляет рассуждать о взаимодействии и сотрудничестве человека с животными. Он вспоминает историю самого знаменитого афинского мула, которому, по слухам, было уже около 80 в период строительства Парфенона (то есть в 430-х гг. до н. э.). Освобожденный от работы по старости, он все равно приходил каждый день и шествовал бок о бок с мулами, тянущими строительные повозки, тем самым побуждая их идти за ним, «так что афиняне издали постановление, чтобы хлеботорговцы не отгоняли его от хлебных ларей». Высокий уровень разума Аристотель находит у дельфина, с которым, по мнению современных ученых, в интеллектуальном отношении действительно может соперничать лишь человек. Аристотель рассказывает о том, как дельфины огромным косяком явились в гавань Карии (юго-запад нынешней Турции) и не уходили, пока рыбак не отпустил их пойманного в сети собрата.

Еще одно умное общественное животное, которому Аристотель заметно симпатизирует и уделяет повышенное внимание, – слон, поражающий воображение естествоиспытателя ловкостью хобота:

Нос у слона такого рода и такой величины, что заменяет ему руки: он пьет и ест, подавая им в рот, и протягивает его погонщику вверх; с его помощью слон вырывает деревья и, проходя по воде, [набирает ее и выдувает фонтаном]. Конец носа искривляется, но не сгибается, так как состоит из хряща.

Но гораздо больше восхищение вызывает у Аристотеля ум и характер слона: «Самое кроткое и ручное из всех диких животных – слон, ибо он многому научается и многое понимает: научается даже приветствовать царя [преклоняя колени]. Он обладает острыми чувствами и превосходит других животных всем прочим разумением».

У Аристотеля имеются и другие примеры конструктивного взаимодействия человека с животными. Самку оленя он находит «наиболее благоразумной», поскольку та старается разродиться поближе к проезжей дороге, чтобы оградить новорожденных оленят от хищников, которых отпугнет постоянное движение людей. Своеобразные отношения сформировались у волков с рыбаками в районе Азовского моря: пока рыбаки делятся с волками уловом, все идет хорошо, если же рыбы волкам не достается, они «портят сети, растянутые на земле для просушки». Наличие в бухте рыбы под названием «антий» подсказывает ловцам губок, что в воде нет хищников и можно нырять без опаски. Как свидетельствует Аристотель, благодарные ловцы почитают эту рыбу как священную.

Аристотель понимал, что человек, как и остальные животные, должен в первую очередь позаботиться о физическом выживании – то есть обеспечить себе еду, питье и кров, чтобы не погибнуть через неделю, – прежде чем осознанно стремиться к личному и коллективному счастью. Его поражает, сколько душевных сил остается у человека в этой бесконечной борьбе за существование: сам он склонен считать, что не вынес бы отсутствия возможности для интеллектуальных занятий. Он первым напомнил бы читателю данной книги, какая это роскошь – когда хозяйство и труд ради хлеба насущного отнимают не все время, оставляя простор для удовлетворения более высоких потребностей.