Счастье по рецепту

Все оставшиеся до проверки дни я провела как в тумане. Зачем-то протирала прилавок по два раза на дню, новенький деревянный стеллаж мыла с порошком и потом ополаскивала чистой водой. Кухня так и вовсе сверкала! Ни на кухне, ни в зале не было ни единого грязного сантиметра поверхности. Почти две недели я жила с тряпкой в одной руке и ведром в другой. И все равно мне казалось, что что-то я делаю не так. Ну разве можно готовить, а потом продавать еду в самом обычном доме? Вот прилавок, вот два столика и стулья – эта часть зала выглядит как обыкновенное кафе. А вот позади, там, где диван и камин, обычный жилой дом. Я убеждала Тиммиона в том, что мне нужна ширма, но ему все нравилось и так, и я с ним согласилась.

Ранним утром, в день, когда решится судьба моей маленькой пекарни, начала готовить. Могла бы сделать все с вечера, но решила, что наисвежайшая выпечка будет намного лучше вчерашней. Не много, столько, чтобы проверяющим хватило попробовать и убедиться, что это вкусно. Впрочем, в том, что моя выпечка вкусная, я начала сомневаться. Нет, никаких предпосылок к этому не было, но я так сильно нервничала, что перестала верить в себя. Все время вспоминала маму, и это окончательно добило мою уверенность.

– Успокойся, – в тысячный раз повторял Тим, стоя по ту сторону кухонного окна, пока я носилась по кухне с тазами и тарелками. Сосед проснулся еще часа в четыре утра, и вот уже второй раз приходил проверить, как продвигаются дела.

– Не могу! – отвечала каждый раз на выдохе, давая себе секунду отдыха.

– Сегодня приедет господин Коваль и двое проверяющих. Один из них – Урьер Вилстон, слеповат и глуховат, дорабатывает последние месяцы. Второй – Карл Вилстон, его сын и преемник, еще совсем молод и неопытен. Решение будет принимать господин Коваль, а он – человек любящий вкусно поесть. Твои булочки его поразят, можешь не сомневаться.

Я слушала мужчину вполуха, судорожно вспоминая, положила ли ваниль в тесто. Услышав про булочки, ошарашено скосила глаза на пухлую грудь, перетянутую фартуком.

– Что? – непонимающе переспросила, а Тим расхохотался.

– Красаны, которые ты готовишь, не оставят господина Коваля равнодушным.

– Круассаны, Тим! Кру-ас-са-ны!

– Я позавтракаю в таверне, ничего не готовь для меня. Вернешься к работе, когда разрешение будет лежать в твоем столе, хорошо?

– Спасибо! – бросила через плечо, отряхиваясь от муки. Я слишком резко перевернула пакет, и теперь мелкая белая пыль разлетелась по всей кухне. Нет, это невозможно! Мои руки тряслись, будто стиральная машинка на плиточном полу, и даже никакой валерьянки нет, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце.

– Тим, – я подскочила к окну, быстро поправила прядь волос мужчины, выбившуюся из-за его уха, и заглянула прямо в глаза, – ты меня жутко отвлекаешь.

– Уже ухожу! – усмехнулся он, вскидывая руки.

Я захлопнула створку, чтобы посторонние шумы с улицы мне не мешали. Хотя, никаких шумов в такую рань и не было. Встала у стола и сосредоточилась на том, что прямо сейчас было важнее всего – испечь все и быстро. Во-первых, когда приедет глава города, то аромат свежей выпечки застанет его еще на подъезде к дому, и это будет его первым впечатлением. Во-вторых, горячие пышные булочки и мягкий хлеб не успеют остыть, и я, после того, как проведу маленькую экскурсию господам, сразу же предложу выпить чай и кофе. Последнее я купила в лавке с дорогущими товарами, где продавалось то, чего не производят в Лимбурге. Кофе с молоком решила подать к круассанам, так будет вкуснее. Ну а булочки и хлеб – с чаем.

Все было готово часам к восьми. После того, как я вытащила булки из печи и оставила на тумбе, принялась наводить порядок на кухне. Все лишнее убрала с глаз долой, а из шкафа вытащила сервиз из северного фарфора. Стол застелила свежепостиранной зеленой скатертью из мягкого, но плотного хлопка, на него выставила большое блюдо с выпечкой, чашки, а чайники для чая и кофе приготовила, поставив рядом с плитой. Жар в печи придется поддерживать все время, пока не приедут проверяющие, чтобы им не пришлось долго ждать, пока закипит вода.

После я пробежалась по всему первому этажу и отворила форточки, чтобы проветрить помещение. Нет, нужный мне аромат булочек никуда не денется, а вот свежести дому не хватало.

Часы пробили девять утра. К этому времени я уже настолько устала нервничать, да и просто устала, что наконец-то успокоилась.

И проверяющих встретила в десять часов, переодевшись в чистое платье, новый фартук и косынку, на которые пару дней назад мне пришлось потратить целый золотой. Косынка не помогала спрятать все волосы, но она так гармонично смотрелась с моим новым платьем, что я взяла и ее.

К дому подкатил экипаж. Остановился посреди дороги, кучер спрыгнул с козел и отворил дверцу кареты. Первым вышел сам господин Коваль и на миг замер, вертя головой по сторонам. Следом за ним ловко выскочил проверяющий, кажется, Тим говорил, что молодого зовут Карл Вилстон… Карл подал руку своему отцу, престарелому господину Вилстону, и все трое двинулись ко входу в мой дом.