Счастье подобно бабочке...(СИ)

Старик лежал, бездумно глядя в утро наступающего дня. Лето прошло, за окнами уже середина осени, и дома, на севере, в это время года иной раз даже снег летит, но здесь, в Оклуши, под защитой гор, по-прежнему тепло. Вчера днем двое нанятых Грегором дюжих сидельцев альф вынесли его на крыльцо подышать свежим воздухом. Сезон закончился, почти всех пришлых рассчитали, но в самом поместье вовсю кипела работа. Харт щурился от лучей яркого еще солнца, наблюдая за возней слуг, и словно заново переживал постигшую его потерю. Возможно, согласись он вместе с Оли переехать из поместья в поселок, сейчас бы с мальчиком все было хорошо.

Харт не поверил ни на миг, что Оли добровольно прыгнул в реку. Не тот характер, да и повода для столь безумного поступка не было. Та версия, что выдумали управляющий и его сын, нелепа и глупа. Оливьер повредился головой из-за того, то он, его наставник, слег в постель? Да это форменная чушь! Напротив, Оли ни за что бы не оставил своего единственного близкого человека в беде одного, заботился и помогал чем мог.

Что же случилось с юношей в тот страшный день и почему в произошедшей трагедии оказался замешан младший управляющий? Харт много думал о возможных вариантах роковых событий, кожей чуя, что Маклир не просто так “случайно” проезжал мимо реки, и вовсе не по “доброте душевной” бросился “спасать” Оливьера из-под моста. Да и спасал ли он его? Может, напротив, подтолкнул, злясь на омегу за отказ стать его мужем? Или… пытался надругаться, изнасиловать, а Оли убежал и оказался у реки? В пылу сопротивления, да в сильный дождь, он запросто мог поскользнуться на шатком настиле моста и упасть вниз, при этом потянув Маклира за собой. Такой исход событий более правдоподобен, а поведение Зинта, даже при том, что прикованный к постели Харт далеко не все знал и видел, внушало вполне определенные подозрения.

Прошло два месяца, а Маклира до сей поры еще никто не видел. Зинт не пускает к сыну никого, даже Грегора, всем отвечая, что больному нужен отдых и покой, так что кроме Умана и двух молчаливых сидельцев, во флигель управляющих никто не вхож. Лекарь сказал, что у Маклира сломано бедро, три пальца на руке, повреждена ключица, поэтому альфа страдает от ужасной боли, но разве это повод никого к нему не допускать?

Был еще Михель, горничный, который якобы увидел Оли на мосту и бросился за помощью в поместье. Харт раза три пытался говорить с ним, но без толку. Омега всякий раз твердил, как попугай, одно и то же: “Увидел господина Оливьера под мостом, перепугался, закричал. Сын управляющего ехал мимо, он всеми силами пытался вытащить Оливьера наверх, но господин упал, и управляющий за ним. Простите, больше ничего не знаю…”

Глаза Михеля бегали, руки дрожали, он точно врал или не договаривал чего-то, но уличить его во лжи старик не мог, равно как и добиться правды. Досадливо махнув, он отпускал его, и погружался в ставшее привычным горькое уныние. Старый дурак, о чем он думал, соглашаясь увезти Оливьера в деревню? Забыл о том, что альфы, жадные до денег, есть везде, а на омег почти всегда глядят как на разменную монету в сделках? Зачем позволил Грегору усыновить его, тем самым превратив в желанную добычу для таких безнравственных самцов, как Маклир? И вот к чему все это привело! Несчастный парень, даже тела не нашли, может до сей поры где-то лежит, увязший в тине, и смотрит в небо мертвыми незрячими глазами?

Виной всему проклятый отпрыск графов Со, которого мальчик так неожиданно и злополучно полюбил! Подлец воспользовался чувствами омеги, добился своего, живет теперь, забот не зная, женился на богатом парне, а про Оливьера и думать позабыл!

Найдя виновника и возложив на него всю тяжесть своего чудовищного горя, старый наставник ощутил себя немного лучше. Ах, если бы он был сейчас здоров! Тогда бы непременно выяснил всю правду о Маклире, прокрался в дом, где жили управляющие и подслушал сокровенные беседы, которые они наверняка вели наедине.

Харт приказал повесить над постелью вожжи и ежедневно занимался, тренируя непослушное изувеченное тело. Сначала даже шевелиться мог с трудом, но с каждым днем, превозмогая боль, он поднимался на два дюйма выше. Вот и сейчас, он потянулся к вожжам, с натугой крякнул и собрался с духом. Скрипнул зубами, тяжело вздохнул и сел, не прибегая к помощи сидельцев.

- Харт, ты не спишь? - в спальню вошел Грегор. - В поселке появился новый лекарь, с месяц назад, но уже многих на ноги поставил - из тех, кого наш Уман объявил безнадежными. Уман сперва вроде сердился на чужого, но тот нашел и с ним общий язык, пообещав, что даст ему уроки, полученные им на островах. Там лекари искусные, об этом все в поселке говорят.

- Я спину повредил, Грегор, мне никакой искусный лекарь не поможет, - угрюмо отозвался старый бета. - Так что все это ни к чему. Лучше монаха позови из храма, для отпущения грехов. Видно пора мне уходить с этой земли, к Оливьеру в иной мир. Бедняга, даже тела не нашли, похоронили гроб, наполненный его одеждой…