Счастье привалило

— Ну, вотъ видишь-же, душечка, не по своей вин Васютка къ вамъ не пріхалъ вчера, такъ отчего-же ты сомнваешься и не хочешь мн дать сейчасъ хоть сколько-нибудь денегъ?

— Ахъ, Боже мой! Да что надъ вами каплетъ, что-ли, смола горячая каплетъ, что вы ко мн, какъ съ ножомъ къ горлу, пристали! Какое недовріе! — воскликнула Агничка. — Что мы мошенники, что-ли! Вамъ сказано, что за обдомъ получите — ну, и получите. Вдь платокъ въ задатокъ уже получили. Ну, а теперь помогите мн одваться. Вдь ужъ пора одваться къ внцу.

Она позвонила горничную. Генералъ, полюбовавшись на свою красную ленту въ большое тріомо, вышелъ изъ спальни.

Горничная и Дарья Максимовна- начали помогать Агничк одваться.

Въ гостиной генералъ легкимъ баскомъ съ хрипотой распвалъ: «Положилъ ёси на главахъ ихъ внцы»…

X

Церковь, въ которую пріхала внчаться Агничка, была очень нарядная, новенькая, съ иголочки, но маленькая, съ низкимъ потолкомъ, безъ купола и помщалась въ третьемъ этаж казеннаго дома.

Когда карета подъхала къ подъзду, дверцы кареты выскочилъ отворять ливрейный швейцаръ-старикъ съ необычайно длинными усами и бакенбардами. Изъ кареты вышли Агничка въ ротонд, крытой темно-малиновымъ бархатомъ, ея сестра вдова въ очень потертомъ пальто съ кошачьимъ воротникомъ, тетка Дарья Максимова и мальчикъ-образникъ съ образомъ, сынъ швейцара. Вслдъ за ними подъхалъ въ саняхъ на своей лошади и генералъ.

Въ вестибюл швейцаръ снялъ со всхъ верхнее платье, и вс направились наверхъ въ церковь.

— Женихъ уже въ церкви? — спросилъ генералъ швейцара.

— Никакъ нтъ-съ, ваше превосходительство.

Генерала точно что кольнуло и даже какъ-то подернуло. Онъ взглянулъ на часы. Было безъ пяти минутъ четыре.

— Странно. А общался въ три съ половиною быть на мст. Какая неаккуратность! — пробормоталъ онъ. — Дарья Максимовна! Племянника-то вашего нтъ еще! — крикнулъ онъ тетк Куцына.

— Да не можетъ быть. Что-же это онъ?.. — сказала тетка, остановившись на лстниц, и покачала головой.

— Да вообще задралъ носъ и сталъ какъ-то фыркать и умничать съ тхъ поръ, какъ шинель и обмундировку получилъ. Не слдовало давать до поры до времени — вотъ что!

На верхней площадк генерала встртилъ его личный секретарь и управляющій домомъ Мечтаевъ — худой, маленькій и вообще тщедушный и болзненный, хотя не старый еще человкъ во фрак и съ Станиславомъ въ петлиц.

— Жениха-то еще нтъ, — сказалъ ему генералъ.

— Нтъ, ваше превосходительство. А между тмъ, нужны его бумаги, чтобъ внести въ книги, — отвчалъ Мечтаевъ.

— Кокоринъ нашъ здсь?

Старшій дворникъ? Здсь-съ. Я вызвалъ его въ свидтели. Но вообще мы ничего не можемъ подлать, пока жениха нтъ. Сначала въ книг росписываются женихъ и невста, а ужъ потомъ и свидтели ручаются по жениху и невст.

— Знаю я, знаю. Ужасная неаккуратность.

Генералъ поправилъ на себ ленту, тронулъ за крестъ, выставлявшійся ниже жилета сбоку, и весь сморщился.

Вс вошли въ церковь. У свчной выручки, около книги для записи вступающихъ въ бракъ, стоялъ молодой дьячекъ въ стихар. Онъ разговаривалъ со старшимъ дворникомъ генерала Кокоринымъ — откормленнымъ, бородатымъ мужчиной въ черномъ пиджак и высокихъ франтовскихъ сапогахъ, Голова его была жирно смазана помадой. Оба поклонились генералу и дьячекъ сказалъ:

— Изволили вы, ваше превосходительство, просить насъ быть поаккуратне и начать внчаніе ровно въ четыре часа. Теперь четыре, а жениха нтъ.

— Знаю, знаю я! — раздраженно отвчалъ генералъ. — Что-жъ вы подлаете съ ныншней молодежью! Они либеральничаютъ и не хотятъ признавать никакого подчиненія. Надо подождать его минутъ пять, десять. Онъ долженъ сейчасъ явиться.

— Вдь вотъ и концерта не могли пвчіе пропть невст при вход, - продолжалъ дьячекъ. — По правиламъ первый концертъ пвчіе поютъ жениху. Женихъ всегда раньше въ церковь является.

— Бросьте. Прідетъ.

Генералъ переминался.

— А до прізда жениха не нельзя-ли вмст концертъ пропть? — спросилъ онъ.

— На это закона нтъ. Но не порядокъ.

Генералъ подошелъ къ маленькому хору пвчихъ въ кафтанахъ и проговорилъ:

— Женихъ замшкался. Пойте сначала концертъ невст.

Пвчіе запли и кончили.

Генералъ взглянулъ на часы. Было ужъ четверть пятаго.

«Что-же этотъ мерзавецъ-то? Ужъ не вздумалъ-ли насъ надуть»? — мелькнуло у него въ голов.

Его манила къ себ Агничка, стоявшая вмст съ съ Дарьей Максимовной и своей сестрой. Она ужъ чуть не плакала

— Что съ нами Куцынъ-то длаетъ! Какова дрянь! — сказала она.

— А вотъ я заставлю его походить за деньгами годъ субботъ, такъ онъ и будетъ знать, — отвчалъ генералъ, то блдня, то красня.

— Нтъ, ужъ вы это оставьте пожалуйста, — остановила его Агничка. — А то выйдетъ скандалъ. Онъ, пожалуй, убжитъ изъ церкви и внчаться не будетъ.

— Внчаться не будетъ! Убжитъ! Нужно сначала, чтобъ онъ пріхалъ.

— А неужели вы думаете, что онъ не прідетъ? Вотъ срамъ-то будетъ!

По щекамъ Агнички полились дв крупныя слезинки, и она заморгала глазами. Генералъ стоялъ и бормоталъ: