Счастье с крылышками

Я взяла книгу, на обложке которой было написано «Всё о муми-троллях. Волшебная зима». Открыла книжку на закладке. Глава называлась «Лютая стужа». Муми-тролль и его друзья готовятся к приходу Ледяной девы. Малышам холодно и страшно в морозной ночи. Согревает их то, что они вместе, и маленькая печурка. Светик волнуется и прижимается ко мне, я обнимаю его рукой, продолжая читать: «Ледяная дева склонила своё прекрасное лицо над бельчонком и рассеянно щекотала его за ушком. Он как зачарованный смотрел на неё, прямо в её холодные голубые глаза. Улыбнувшись, Ледяная дева пошла дальше.

А на снегу, задрав мордочку, остался лежать оцепеневший и холодный глупенький бельчонок».

– Мама, бельчонок умер? – губёнка дрожит от сдерживаемых слез.

А у меня губа задрожала от того, что меня назвали «мамой», так легко и непринужденно.

– Нет, что ты. Наверняка он просто упал в обморок от восхищения.

Начинаю быстро читать дальше и действительно Туу-тикки надвинула шапочку на уши и вышла на улицу за бельчонком, принесла его в дом, а мышки-невидимки стали отогревать его горячими полотенцами. На этом я остановилась, хотя по сюжету дальше вопрос о выживании бельчонка был неочевиден.

– Хорошо, что бельчонок выжил, правда, мама? – Светик так произносит это «мама» как будто сам пробует его на вкус.

– Конечно, хорошо. Просто замечательно, – я целую его в макушку. – Надеюсь, для бельчонка это будет наукой, и он больше не будет бегать по лесу в сильные морозы.

Смотрю на Светика, а он уже сопит. Обнимаю его, зарываюсь носом в ароматную макушку. Надо же так неожиданно я стала мамой… Мамой, а не Ледяной девой! У меня есть свой собственный муми-тролль. Пусть на одну ночь, но такой свой, такой ароматный и … уже любимый.

Завтра – будет завтра! Завтра приедет его отец и всё встанет на свои места.

7

Проснулась утром – солнце светит в окна. Как была в ночной рубашке, выскочила на улицу. И, обалдела! Вместо высокого крыльца дома Грегора, я оказалась прямо на утрамбованной перед входом земле.

Встряхнула головой, поморгала глазами, обернулась взглянуть на дом, а обнаружила, что вышла я из заросшей травой землянки, высотой в мой рост.

В ужасе я бросилась в дом. В доме все по-старому. Заглянула в спальню, Светик сопит, отвернувшись лицом к стенке.

Быстро переоделась, умылась. Вышла на кухню сделала себе завтрак, уселась за стол перед широким окном. За окном вчерашний пейзаж: поле до горизонта, на горизонте сосновый лес с валунами.

На кухне обнаружился телевизор, включила пультом, попала на какую-то передачу на финском языке. Попереключала каналы – все как обычно: новости, музыкальные передачи, какой-то фильм на английском языке с субтитрами.

Почувствовала облегчение. Потрогала шишку на затылке. Шишка болит, вчера про лёд на ночь я совершенно забыла. Интересно шишка может вызывать галлюцинации… Подумала, что такая как моя – может. Не могла же я ни с того ни с сего оказаться на полянке у землянки.

Из коридора послышалось шлепанье босых ножек.

– Светик, я на кухне! – крикнула я.

В кухню зашёл заспанный ребёнок и сразу забрался ко мне на колени, удовлетворяя потребность в обнимашках.

– Что будешь кушать? Хлопья с йогуртом?

Светик кивает.

– Я проснулся, а тебя нет, – прижался ко мне еще крепче.

– А кругом все незнакомое, – закончила я его мысль. – Я на улицу выходила. Представляешь, а там совсем другая местность, двора нет. Какая-то землянка, заросшая травой. Бр-р. – Хотела его ободрить, получилась ерунда.

Светик сморит на меня с удивлением.

– Нас перевезли, пока мы спали?

– Вроде нет. Смотри за окном тот же пейзаж, что и вчера. А из спальни видна детская площадка, на которой мы вчера играли. Иди, умывайся!

– Мам, ты так пошутила! – засмеялся Светик и побежал в ванну.

После того как Светик позавтракал, мы предприняли ещё одну попытку выйти на крыльцо.

Я снова повернула круглую ручку двери, и мы оказались на полянке рядом с землянкой.

– Ты это видишь? – спросила я Светика. – Скажи, что ты видишь?

– Мы на полянке. Травка. Там еще какой-то домик, – Светик оказал пальчиком направо.

Этот «домик» я тоже видела, только это был не домик, а скорее полуразвалившийся сарай или амбар.

– Стой здесь, – велела я мальчику. – Если что – сразу в дом.

Я пошла по направлению к этому сооружению. Не успела я сделать нескольких шагов, как из сарая вышла дряхлая горбатая старушка, одетая в длинное льняное платье и передник. Старушка торопливо, насколько ей позволял возраст, бросилась ко мне, тряся головой с распущенными седыми волосами. Волосы, перехваченные платком, концы которого обернуты вокруг головы и завязаны впереди кокетливым узелком, развивались на ветру. Картинка жутковатая!

– Матушка! – всплеснула старушка руками и плюхнулась передо мной на колени. – Дождалась!

– Кто ты? – произношу я глубоким грудным голосом. Откуда этот голос и надменная интонация? О, боже, из меня…

– Наина, матушка, слуга твоя верная. Жду тебя уже давно. Все готово!

В голове всплыли строчки:

«Одна, красавица младая

На берегу плела венок.

Меня влекла моя судьбина…

Ах, витязь, то была Наина»!