Счастье со второй попытки

Данте отметил, что сквозь охватившее его чувство вины пробилось какое‑то новое чувство. Чувство собственника, защитника.

Она покачала головой, потому что слезы вновь навернулись ей на глаза. Может, он на это надеялся? И хотел бы, чтобы это была ошибка, над которой они вместе посмеялись бы? Она не могла винить его за это.

– Ты сделала УЗИ?

– Пока нет… Что ты делаешь?

Данте поднес телефон к уху.

– Хочу сделать распоряжения.

– Данте, сейчас половина третьего ночи. – Он покачал головой, будто это была какая‑то ерунда. – Я знаю, в твоем мире ты можешь потребовать что угодно в любое время дня и ночи, и люди помчатся исполнять твое приказание, но в моем мире мы ходим к врачам днем, и сначала надо записаться на прием.

– Записаться?

– Если ты хочешь что‑то сделать, принеси мне чашку чаю. С имбирем. Это помогает от тошноты. Кухня там. – Беатрис кивнула в сторону арки в конце комнаты, которая вела в кухню. – Заварка в шкафу на нижней полке, справа.

Беатрис закрыла глаза. Она слишком устала, чтобы смотреть, отреагировал ли он, не говоря уж о том, чтобы спорить с ним. Она не открывала глаз, пока не почувствовала, как он дотронулся до ее руки.

– Я принес тебе чай, – сказал Данте, прямо взглянув на нее.

Беатрис взяла чашку и подула на чай, чтобы остудить его. Данте уселся на другой диван напротив нее. Он, казалось, был погружен в свои мысли.

Сделав глоток, Беатрис почувствовала, что ей стало легче. Но все равно она боялась, что в каждую секунду может разразиться шторм.

Поставив чашку на край стола, она ждала, что будет дальше. Когда Данте встал с дивана, Беатрис напряглась.

– Да, я не думал о том, сколько сейчас времени, – признался он. – Я был…

– В шоке, я знаю.

– Я понимаю твои чувства… Знаю, ты этого не хотела, но это случилось, и нам придется с этим разбираться.

– Нам не надо ни с чем разбираться. – Беатрис все еще штормило, хотя чай немного успокоил ее. – Я уже разобралась, – добавила она. – Я записалась на УЗИ, просто чтобы уточнить срок, и через несколько недель пойду на обследование.

– Прекрасно, но я отменю его. Мы сделаем УЗИ, когда вернемся домой, – заявил Данте.

– Домой?! – воскликнула Беатрис, почувствовав, как внутри ее все похолодело. – Я уже дома! Я никуда не поеду. Я останусь здесь. – Поджав под себя ноги, Беатрис обхватила руками колени. – Не переживай из‑за ребенка. Когда мы разведемся, обсудим с тобой все детали.

– О чем ты говоришь, черт возьми?! – громовым голосом воскликнул Данте, осознав в этот момент, что вся его жизнь изменилась с момента встречи с Беатрис. – О каком разводе идет речь, если ты носишь моего ребенка!

Она взглянула ему в глаза и увидела в них такую же решимость, какая была в его голосе. Приподнявшись, Беатрис задрожала, ощутив приступ паники.

Вокруг ее больших глаз обозначились темные круги. Она была похожа на загнанное животное.

– Ты носишь нашего ребенка, наследника трона. Это меняет все!

– Возможно, он… или она не захочет этого, – прошептала Беатрис, непроизвольно прижав руку к животу.

– Ты хочешь лишить нашего ребенка его законного наследства, его права по рождению?

– Ни Карл, ни ты не стал от этого более счастливым, – возразила она.

– Мы не станем повторять ошибки наших родителей.

Беатрис подняла дрожащую руку, словно защищаясь.

– Есть другой путь. Я не могу вернуться к тому, что было… – Она покачала головой. – Я не хочу, чтобы мной управляли и манипулировали.

Данте взглянул на нее с неподдельным изумлением. Он был явно шокирован.

– Ты считаешь, тобой манипулировали?

– Да, так было.

– Такого больше не будет, когда ты вернешься во дворец. Все изменится.

Беатрис усмехнулась, не в силах скрыть свой скептицизм.

– Что изменится?

– К черту общественное мнение, для меня самое главное – это моя семья. Я буду самым лучшим отцом. – В глазах Данте светилась решимость. Он приподнял ее лицо за подбородок. – Ты не сможешь вырастить ребенка одна…

Беатрис подавила в себе желание прижаться щекой к его ладони.

– Женщины часто растят детей в одиночку, некоторые по своей воле, а некоторые – потому, что у них нет другого выбора.

– Но у тебя есть выбор, – мягко прервал ее Данте. – У нас было пробное расставание, почему бы нам не решиться на пробный брак?

– И снова какие‑то уловки? – устало произнесла Беатрис. За последние дни она эмоционально и физически вымоталась, и ее желание бороться сменилось беспросветным фатализмом.

Возможно почувствовав это, Данте нагнулся к ней, прямо взглянув в ее глаза. Беатрис стало стыдно за то, что она засомневалась в его искренности. В его эмоциях не было ни капли лжи.

Потом, вспоминая об этом, она решила, что именно эта забота, светившаяся в его глазах, побудила ее перестать бороться с неизбежным.

Беатрис вскинула подбородок.

– Все должно измениться… если я вернусь.

– Обещаю, что тобой никто не будет управлять.